Война - это такое время и место, когда и где жизнь одного гражданина или даже целой группы граждан не стоит ничего. Расстрелять заболевших пленных, загнать жителей двух деревень под лёд реки или запалить сарай с ослабевшими ранеными красноармейцами - в порядке вещей. Однако всё перечисленное несколько неудобно - трупы надо прятать. Не из страха, а чтобы не воняли, разлагаясь. Чтобы не разносили вокруг себя большевистскую заразу. Чтоб гигиеничненько всё.

Часто работа по "уборке" выполнялась руками немногочисленных местных жителей, оставшихся в полосе боевых действий. Иногда руками пленных, потом оказавшихся в тех же ямах, траншеях и воронках, куда они только что стащили тела своих соратников. Не любили немцы такую работу, стремились передоверить её нашим соотечественникам.

Одно из таких мест нашлось в Демянском районе Новгородской области, близ деревни Починок.

По соседней полосе рядом со мной едет человек в милицейской форме и разговаривает по мобильному телефону. Звания не видно, видно лишь, что на погонах звездочки, а не лычки. Марки мобильника тоже не видно, видно лишь, что водитель разговаривает без использования hands free. Марка машины опознаваема - это "Лексус". Говорят, такой же был у майора Евсюкова из ОВД "Царицыно". А вот милицейская машина разворачивается через две сплошные, не включая "мигалки" и вообще никуда особо не торопясь и, судя по всему, не выполняя никакого оперативного задания - просто надоело стоять в пробке. Много ли вы видели милиционеров, соблюдающих Правила дорожного движения? Они знают, что им ничего не будет, если они нарушат даже тогда, когда в этом нет оперативной необходимости. Это внутреннее убеждение многих сотрудников.

Непростая это задача – совместить роскошь и экономию, но компания Renault блестяще с нею справилась. Началось все с того, что осенью 2008 года на традиционном для Парижа автосалоне был показан концепт автомобиля под названием Ondelios, (фр. «оnde» — волна). Творение шеф-дизайнера Renault Патрика Ле Кемана (Patrick Le Quement), известного своими концептами – Laguna Roadster (1990г.), Racoon Concept (1993 г.), Argos (1994) и др., вызвало немалый резонанс.

30 лет профессиональные историки послушно повторяли: «20 миллионов». Это звучало с уверенностью «Волга впадает в Каспийское море», а ведь знали, что Хрущев взял цифры с неба. Не обманывают ли теперь? И не поверили.

В газетах появились другие цифры: 40 млн, 50 млн и даже 100 млн! Позднее появились монографии. Их авторы спорили с официальными военными историками, упрекали их в недобросовестности. Правда, говорить о добросовестности в таком споре — всё равно что призывать биржевых игроков к нестяжательству. Борис Соколов, самый последовательный критик официальной истории Великой Отечественной, считал советские потери или безграмотно, или недобросовестно. Рядом с его «калькуляцией» подсчеты военных кажутся образцом строгой науки.

Генштаб и его штатные историки отстаивают официальные цифры: 26 320 000 общих потерь и 8 668 400 потерь армии и флота. Но им уже мало кто верит. Каждый второй читатель вам скажет: на самом деле мы потеряли еще больше, намного больше. Спорить бессмысленно. Вам же хуже. Либерал решит, что вы оправдываете сталинский режим, а патриот обвинит в попытке преуменьшить вклад Советского Союза в победу над фашизмом.

Но я не верю не только Борису Соколову и его поклонникам-либералам, но и военным историкам.