Истории

- Саша! Саааашааа! Вставай лежебока!
- Ну, что там еще?
Вставать не хотелось категорически. А жена уже бегала по квартире. Стучала дверцами шкафчиков на кухне, шумела водой в ванной, двигала створками шкафа-купе.
- Вставай, вставай! Кто рано встает, тому бог дает.
- Мне вполне хватает тебя.
- Не смешно. Итак, мой дорогой, я уезжаю к маме. Меня не будет три дня. Еды я тебе наготовила – с голоду помереть не должен. И смотри мне, что бы не бухал и баб не водил. Знаю я тебя, кобелину. Что бы не кого не ебал. Кроме Юли, конечно.
- Угу…
Но это все было потом. А начиналось все прозаично – у него был очередной день рождения…

Она была прекрасна. Идеал. Произведение искусства. Вершина секс индустрии. В тот момент ему казалось, что в ней нашли себе место все достижение науки и техники.
День рождения Саша решил справлять у себя дома. Позвал ближайших друзей и немного водки с нехитрой закуской. Вот они и подарили ему резиновую бабу. Друзья, а не водка с закуской. Под всеобщий хохот и ликование он раскрыл коробку и вытряхнул оттуда нечто среднее между манекеном и сдутым резиновым матрасом. А еще там была инструкция.
Да, да, самая обыкновенная инструкция по использованию. Из нее следовало, что изделие могло не только надуваться воздухом, но также наполняться теплой водой (температуру которой сохраняет надолго). У изделия было три отверстия: вагинальное, оральное и анальное. Все как положено. Кроме того, ее можно было подключить к электросети. Это могло помочь вагине стать почти живой. Руки и ноги ее были подвижны, так что она могла принимать любое положение. Вот такой подарок.
Проснулся Саша уже глубоким утром. А точнее в обед. При попытке повернуться на другой бок он понял, что рядом кто-то лежит. «Хм.. баба штоле? Кто такая? Почему не помню? А впрочем, не важно» - пронеслось у него в голове.
- Милая, подъем! Заодно напомни как тебя зову, крошка? – с этими словами он откинул одеяло.
Но вопреки ожиданию, рядом лежала не женщина. Вернее, не совсем женщина. Это была она – резиновая леди. Между тем, несмотря на головную боль и легкий сушнячок, утренняя эрекция дала о себе знать. «Эх, где наша не пропадала?» - с этой мыслью он залез на свою новую любовь.
Но уже через минуту кончил и начал сползать с куклы. В это момент он услышал возмущенный голос:
- Ну что, это все?
Голос принадлежал молодой и судя по всему капризной барышне.
- Что значит «все»? – автоматически ответил он.
Но тут же испугался и одновременно удивился. Кто здесь? Кто говорит с ним? В комнате никого кроме него и куклы не было. Он еще раз огляделся. «Фуф, показалось» подумал Саша. И наконец-то вытащил свой член из резиновой вагины.
- Эй, ты куда, ковбой? Неужели ты оставишь девушку неудовлетворенной? – это был все тот же женский голос.
Вот теперь Саша испугался не на шутку. Он вскочил с кровати и уставился на резиновую женщину. «Не может быть? Что это? Говорящая кукла? Он сошел с ума? Матрица в действии? Он стал жертвой секретного правительственного эксперимента? Все это происки маленьких зеленых человечков? Злой демон? Или это обыкновенная «белочка»? Да, точно. Допился. Ну, надо же, а ведь и капли с утра во рту не было». Пока он размышлял над происходящим, его тело действовало само по себе. Он и не заметил, как очутился на улице.
Не свежий, помятый, похмельный. В чем попало. Но чистый воздух слегка привел его в чувство. У него появилось какое-то подобие здравых мыслей. По крайней мере, он не пошел сдаваться друзьям в белых халатах. Вместо этого Саша зашел в ближайшую церквушку. Отсыпал денег какой-то старушке, а взамен получил некое количество свечек. Он и расставил хаотично под непонятно какими иконами. Причем, похоже, как за здравие, так и за упокой. Снова очутившись на улице, Саша наконец-то догадался приобрести бутылочку прохладного пива.
Жизнь налаживалась. «Не белка, а так, просто показалось спросонья» - решил Саша и мужественно направился домой. С опаской он зашел домой. Резиновая баба лежала на кровати. Все вроде тихо. Черти по квартире не ходят. Другая живность тоже.
- Все вы так, сначала воспользуетесь девушкой, а потом бежать. – это был опять этот голос. – Ну что ковбой, подходи, будем знакомиться. Меня зовут Юля, а тебя?
- Т т ты… говорящая? – промямлил Санек. Видимо это был не сон.
- Я – да. А вот ты похоже нет. Спрашиваю же: как тебя зовут?
- С-с-с-саша.
- Ты, Саша, давай заходи, не тушуйся. Нам теперь жить вместе. Относись ко мне просто – считай, что я что-то вроде жены. Только готовить не могу. Правда и ходить тоже.
- А мм-молчать ты можешь? – он уже понемногу начинал привыкать к этой ситуации. Голос начинал слушаться. Слабость в коленках проходила.
- Могу, конечно. А зачем?
- Ну да, зачем… Слушай, так ты не робот, сама двигаться не можешь? Ну, там.. руками шевелить?
- Нет, что ты!
- Уже лучше. Так кто же ты? А, ладно не так важно.
Сказав это, Саша решительно направился на балкон, видимо приняв какое-то важное для себя решение. Там он долго копошился в ящике с инструментами пытаясь обращать на голос Юли поменьше внимания. Та же продолжала что-то говорить, видимо требуя этого самого внимания к своей персоне. Наконец он нашел то, что искал и с довольным видом вернулся в комнату.
- Что же мне с тобой делать, а? – нарочито задумчиво протянул он.
- Как что? Ты это к чему? – с опаской спросила кукла.
- А вот что. Пожалуй, я тебя оставлю у себя. Вот только..
С этими словами он развернул принесенную с балкона липкую ленту. Быстро подошел к кровати и заклеил Юле рот.
- Вот так то лучше. – удовлетворенно вздохнул Саша.
Стало тихо и вроде как даже не уютно. Саша прошелся по комнате. Скинул верхнюю одежду. Он уже почти полностью восстановился после вчерашней пьянки. Он с новым интересом покосился на куклу. Молодость брала свое.

Так и зажили. Вдвоем. Ничего так, почти нормальная семья. Юля оказалось довольно разговорчивой девицей. Иногда это помогало скрашивать одиночество. Удобно, когда изолента всегда под рукой. Ибо кукла иногда заговаривалась: начинала вещать, что она воплощение императрицы Жозефины, заколдованная принцесса, посланница небес – инопланетная гостья или результат тайных экспериментов кровавого Путинского режима.
Все почти устоялось, но тут в жизни Саши появилась «она». Настоящая полноценная женщина. С куклой надо было что-то решать. Ну не выбрасывать же ее на улицу? Живая же… Наверно. Поначалу Саша прятал ее в шкафу. Помогало то, что в сдутом состоянии Юля не могла разговаривать. Но однажды открыв дверь в свою квартиру, он услышал голоса. Разговаривали две молодые женщины. Он так и застыл в коридоре не смея сдвинуться с места.
Между тем разговор вовсе не был враждебным. Складывалось впечатление, что подслушиваешь беседу двух старых подруг за столиком в каком-то кафе, обсуждающих мужиков-козлов. Саша вспомнил, что вчера забыл сдуть Юлю и положил ее в шкаф так сказать, в активном состоянии. Ира же пришла к нему домой, видимо открыв дверь недавно полученным своим ключом. «Влип, что же теперь?» - лихорадочно соображал молодой человек.
А между тем, все обошлось. Как ни странно, Ира приняла Юлю. И чуть ли не считала ее чем-то вроде члена семьи. Даже иногда великодушно разрешала использовать ее по прямому назначению. Сама же регулярно вела с Юлей разнообразные беседы, усадив куклу в кресло и показывая той модные глянцевые издания. Все складывалось как нельзя более удобно. И тут Иру на целую неделю отправили в командировку. Именно с этого момента и начиналось наше повествование.

Саша вернулся домой поздно вечером. Задержался на работе. Была пятница, а Ира все еще в командировке. Вернется только в понедельник. Что же делать? Надуть куклу или лучше позвонить кому-то из друзей? А может и то, и то?
Проснулся Саша от звука чьего-то голоса. Страшно раскалывалась голова. С трудом приподняв голову он увидел полнейший беспорядок в комнате и Иру беседующую с Юлей.
- Они меня по очереди трахали. Бутылки в вагину пихали. В меня! В императрицу заколдованную! – жаловалась жене кукла. – А еще баб всяких приводили. Кобели! Неужто меня им мало было!?
Шах и мат.

Саша вернулся с работы в обеденное время, чтобы не столкнуться с Ирой. Главное сделать дело, а разборки потом. Как-нибудь переживем. Открыл шкаф. Достал сдутую куклу. Положил в обычный пластиковый кулек. Затем вышел на улицу. Прошел несколько кварталов и бросил его в мусорный бак. «Получай дрянь. Будешь знать, как меня подставлять».

Сегодня, Тимофей Иваныч, дворовой собиратель бутылок и пенсионер, как всегда рылся в мусорном баке. «Так. А что это за кулек? Какая-то резинка. Ого!» Да, о таких штуках Тимофей Иваныч только слыхал. Да и то не верил. Надо отнести ее домой. К несчастью Юли, Тимофей был не только не мытым, но еще и глухим. Будущее принцессы было туманным и безрадостным.

© Молот



Истории 2 Морковка лежала мертвая. Совсем.
- Чет мы не то сделали? – Секретный ученый номер раз осторожно ткнул опасный объект лопатой: морковка не дергалась.
- А что сразу с вопросами? – Секретный ученый номер два затрепыхался, возмущенно создавая собою ветер. – Я ничего не знаю. Ну ударил я ее током… И что?
- Бить морковку током строго воспрещено, - возмутился Секретный ученый номер раз. – Она от этого дохнет!
- А может, она притворяется, - упорствовал ученый номер два. – Может, это принцип у нее такой: лежать и притворяться. А на самом деле она агент мирового терроризма, и лежит мертвой не просто так, а с коварными замыслами.
- Все может быть, - испугался ученый номер раз. – Давай по ней из ружья стрельнем.
- У нас ружья нет, но стрельнуть нужно, - кивнул Секретный ученый номер два. – Я люблю стрелять. Особенно сигареты. Коллега, у вас есть сигарета?
- Ура, стрельнули! – обрадовался Секретный ученый номер раз ,и с надеждой посмотрел на морковку. Та не шевелилась.
- Лежит, - расстроился ученый.
- Она мертвая, - сообщил лаборант Кузькин.
- Надо по ней трактором проехать, - оживился ученый номер два. – Чтоб неожиданностей избежать. Трактор – это сила. Трактор почти что самолет. Только на земле. И без крыльев.
- Да, трактор – это здорово, - мечтательно вздохнул ученый номер раз. – Почти как ракета. Но без хвоста. И морковка не страшна. У нас есть трактор?
- Нет, - вздохнул Секретный ученый два. – Есть коллаидер. Трактора нет.
- Обидно, - смахнул рукой непрошенную слезу ученый номер раз. – А я всю жизнь трактор хотел. А не морковку. Морковка опасная.
- Она мертвая! - хулиганил Кузькин, запертый в клетке для кроликов.
Бум! взорвалось что-то.
- Это коллаидер, - Секретный ученый номер раз посмотрел на часы. – Очень не вовремя. У нас обед скоро.
В комнату въехал пожарный на трехколесном велосипеде.
- В общем там, - откашлялся он. – В связи с последним коллаидером напоминаем правила пожарной безопасности. Чтоб никто морковки в розетку больше не совал.
- А почему вы не на машине с дуделочками? – запрыгал от возбуждения ученый раз.
- Мы – за альтернативную энергию! – гордо заявил пожарный. – Ну, и за велосипеды: у них колесики прикольные.
- У вас трактор есть? – грустно поинтересовался ученый номер два.
- Нет, - огорчился пожарный.
- И у нас нет, - опечалились ученые.
- Это плохо, - огорчился пожарный. – Трактор – он почти как космос. Но с колесами.
- У нас морковка есть, - заикнулся ученый номер три, молчавший до этого в сторонке.
- Как же вы на морковку – да без трактора? – удивился пожарный. – Она же опасная!
- Она мертвая! – радовался Кузькин, грызя прутья.
Морковка лежала.
- Спокойно! – раздался голос с небес. В лаборатории засияло и появился первый тайконавт Ян Ливэй. – Я спасу вас от морковки!
Морковка напала.
- А я говорил… - вздохнул ученый номер раз. – А ты Кузькин: мертвая, мертвая…
- Да, морковки – они коварные, - задумчиво почесал каску пожарный.
- Эх, нам бы трактор, - хлопнул себя по колену ученый два.
А третий промолчал. Он снимал на мобильник, как морковка доедает первого тайконавта Яна Ливэя. Для истории.





Истории 3 Сидор Карлович Умнов работал на радиозаводе настройщиком аппаратуры. Сидора соратники наградили прозвищем Триггер, потому что, как и у этого замечательного элемента, у Умнова было два рабочих состояния. Сидор Карлович или был пьян в канифоль, или страдал с похмелья. Причём страдать он начинал только от одного предчувствия предстоящих страданий, и чтобы отогнать от себя тяжёлые мысли, упивался до стадии отсутствия этих самых мыслей. Но при этом Сидор был исключительно культурным мужчиной. Когда он подносил к губам стакан с мутным самогоном, непременно гламурно отклячивал мизинец с нечищеным и нестриженым ногтем. Если же его пробивало на рыгнуть за столом или пёрнуть в автобусе, непременно извинялся.

Но главной головной болью Умнова было состояние его любимого подъезда, в котором он родился и вырос. На некоторых стенках ещё виднелись картинки, намалёванные его детской рукой. Всё дело в том, что соседи его были натуральным быдлом. Мусорили, плевали, харкали и сморкались на ступеньки, по которым Сидор шёл домой и на работу. Вот и сегодня на лестничном пролёте между первым и вторым этажами Умнов обнаружил халяву в виде свежайшей сопли. Она, свесившись со ступеньки и перламутрово переливаясь, как бы всем своим видом говорила: «Извини, мужик. Самой стыдно. Будь моя воля, убежала бы. Но не могу».

– Совсем, бляди, стыд потеряли! Срут под себя! Никакого сладу с ними нету! – привычно повозмущался Сидор.

– Вы так думаете? – спросил Сидора какой-то мужик, которого секунду назад тут не было. За это Умнов ручался.

– А что тут думать? Это невооружённым глазом видно! Бляди, свиньи и сруны! Кстати, дай закурить, – нимало не смущаясь, что видит мужика впервые, потребовал Умнов. И как всякий культурный человек, добавил: – Пожалуйста.

– Нет проблем. – перед Умновым появился портсигар из чистого золота, на крышке которого сверкнул голубым и белым бриллиантовый треугольник. Будь Сидор поначитаннее, он бы подумал, что портсигар нереально большой и сделан из червонного золота, а также вспомнил бы, что не стоит разговаривать с неизвестными. А мужик продолжал: – Одна беда: я не знаю, что сейчас курят, поэтому ношу по привычке папиросы «Наша марка».

– Похуй и спасибо, – заявил Умнов, привычно, одним движением хватая сразу три папиросы, две из которых он заправил по одной за каждое ухо, а третью с удовольствием закурил.

– Так вы говорите: свиньи? – как будто между делом поинтересовался незнакомец, уставясь на Сидора разноцветными глазами. Один был каким-то золотистым и светился изнутри, а во втором расположилась сосущая мозг тьма.

«Ой, бля!» – подумал Умнов, а вслух сказал:

– А то кто? Только свиньи срут под себя. Или так. Идёт Ирка со второго этажа, пизда с ушами…

– Простите, но, по-моему, пизда – это половой орган? – перебил Умнова незнакомец.

– Ты иностранец, что ли? – удивился Сидор и, увидев, как мужик согласно кивает головой, продолжил: – Оно и видно, что иностранец. Знаешь, чем пизда отличается от половых органов? Половые органы – это что-то прекрасное, влажное и манящее. А пизда – это хозяйка половых органов. Так вот, идёт Ирка-пизда по улице. Ручка на отлёте, головка слегка опущена, глазки, ротик нарисованы! Под мини-юбкой над полутораметровыми ногами не жопа, а два арбуза, как в авоське, переваливаются! Картинка, а не девка! Но заходит она в подъезд, оглядывается, убеждается, что её никто не видит, и как дунет из обеих форсунок по сопле! И снова ручка на отлёт, булки шевелятся. Тьфу!

– Так сказали бы ей, может, вняла бы?

– Говорил, как не говорить? Только в ответ услышал такое, что сам покраснел.

– И как, вы думаете, можно их воспитать? – не унимался незнакомец.

– Кувалдой! – сказал, как отрезал, Умнов.

– А если не так радикально? Вот представьте себе, что вы можете придумать нечто совершенно фантастическое, и оно исполнится.

– А чего тут думать? Я давно уже придумал. Вот смотри: идёт Ирка-пизда. Сморкается, сопля падает на пол, а потом - хуяк! - влетает ей в рот. Ирка её глотает, и больше - блядь такая! - сморкаться не станет.

– Оригинально! Нет, правда, ужас как хорошо! – Незнакомец аж в ладоши захлопал от восторга. – А если это ребёнок?

– Хуйня! Пусть с малолетства привыкает к культуре.

– Ну, а если это будете вы?

– Этого не может быть! Я никогда так не поступлю.

– Тогда будь по-вашему! Мне даже самому интересно, что из этого выйдет. До свидания, – сказал мужик и… исчез.

– Эй! Ты где? – спросил у пустоты Умнов. Ответом ему была тишина. Сидор не удивился. Он иногда разговаривал сам с собой. Хотя, что греха таить? Часто разговаривал. Было приятно поговорить с умным и культурным человеком. Но такое случалось с ним только после литра или даже полутора. А сейчас в его голове плескалось от силы двести грамм. Ну да ладно. Всё когда-то случается в первый раз. Значит, время пришло говорить с собой любимым по-трезвому.

А потом начались чудеса. Первые три дня из подъезда доносились маты и утробные звуки. Пизда-Ирка со второго этажа пару раз выскакивала с красными глазами и тяжёлым дыханием. Некоторые мужики ходили с сожжёнными окурками языками. А потом стало чисто. Уборщица заходила и пожимала плечами в полном недоумении. Делать ей было абсолютно нечего. Подъезду присвоили звание ниибатцо культурного, и в качестве премии сделали косметический ремонт. Первый на памяти Умнова. Он был горд собой. Несколько раз порывался рассказать, что это его заслуга. Но поверили ему только однажды. После этого Умнов появился на людях с разбитой мордой и заплывшим глазом. А потом на подоконниках обнаружились цветы, которые бабки, затрахавшиеся поливать их дома, выставили для совместного ухода. Всё было «ужас как хорошо»!

Но эта история имела продолжение.

Был праздник. Какой? Разве есть разница? Умнов, пьяный и в благодушном настроении, возвращался домой. На душе его пели соловьи, и Сидор, как мог, подпевал соловьям. Наверное, это всё-таки было летом, потому что зимой сопли мёрзнут. А тут они оттаяли. И одна из оттаявших засвербила в носу. Сидор сделал резкий вдох и чихнул. Вместе с воздухом из носа вылетела и с жирным чавкающим звуком упала на ступеньки здоровенная сопля.

– Ай-яй-яй! Как нехорошо! – подумал Сидор и решил растереть её ногой. Не тут-то было! Оторвавшись от лестницы и обогнув в полёте порядком изношенный ботинок Умнова, она влетела ему в рот и скользнула в пищевод. Сидор вытаращил глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. А ощущения… как бы это поосторожнее выразиться?.. были далеко не идеальные. Желудок, в который сегодня Умнов закладывал только элитные напитки и закуски (как-то: брага на томатной пасте от бабки Лукерьи, самогон из браги на зелёном горошке от деда Силантия и бочковые огурцы засолки конца прошлого века неизвестного производителя), стал возражать и исторг всё выпитое и съеденное на бетон лестницы.

– Ахуеть! – только и смог сказать Сидор, примерно представляя, что будет дальше. Предчувствия его не обманули. Вся эта блевотина, теперь уже слегка подостывшая и смешавшаяся с подъездной пылью, подскочила и метнулась снова в Сидора. Желудок его снова стал возражать….

Через двадцать минут борьбы со своей утробой Сидор смекнул, что проклятие не распространяется на улицу, и побежал из подъезда. На том месте, где в течение последнего времени Умнов гонял выпивку и закусь по большому кругу, пыли почти не осталось. А теперь Сидор вновь превратился в биологический пылесос, отметив попутно, что грязь на входе более яркая по вкусовым ощущениям.

Последний раз Умнову удалось обмануть его собственную блевотину. Сидор Карлович захлопнул дверь в подъезд как раз тогда, когда она собиралась оторваться от пола и снова влететь ему в рот. Уставший Сидор стоял, навалившись на входную дверь. «Пиздец какой! Рассказать кому – не поверят! Стоит взрослый мужик и не пускает на улицу из подъезда собственную блевань!» – думал Умнов, с тоской взирая на приближающуюся к нему глухую и полуслепую бабку Апполинарьевну, которая, по её словам, видела Ленина. Она подошла и открыла дверь в подъезд, слабой старушечьей рукой легко сдвинув Умнова в сторону. Блевотина вылетела со скоростью хорошего самолёта, заскочила в желудок Сидора и, не задержавшись там ни на секунду, покинула несчастную утробу Умнова. Теперь уже точно в последний раз.

Протрезвевший, на трясущихся ногах вошёл Умнов в свой подъезд. «Это пиздец!» – подумал он. Но это не был пиздец. Это его ждал тот мужик. Незнакомец так хохотал, что из глаз его текли слёзы.

– Я никогда так не веселился! Спасибо вам огромное! За это я могу вас наградить. Если хотите, я сниму ваше проклятье с вашего подъезда. Ну, зачем вам так мучаться? – сказал, икая от смеха, незнакомец.

– Дайте мне три дня на размышления, – попросил Сидор и улетел к себе, так как почувствовал, что теперь взбунтовался кишечник. Что будет, если что-то упадёт на ступеньки, вывалившись из отверстия в теле Умнова сантиметров на двадцать ниже поясницы? Ему об этом даже думать не хотелось.

И теперь размышляет бедный Сидор Карлович Умнов, что же лучше? Чистота и порядок в подъезде или спокойное посещение своего дома в любое время и в любом состоянии? А может, выходить в подъезд, высморкавшись, и на пустой желудок? Но на то и ум умному человеку, чтобы размышлять.

А вы ему не поможете?

ФЕМ ©