Сумочкины секреты
- Приезжай! Прямо сейчас! Я не могу за тобой приехать, доберись сама, пожалуйста. Рассчитывай на несколько дней! – Ленка почти вопила в трубку.
- Все живы? – успела спросить я.
- Да! Выдвигайся! – и она бросила трубку.
Я удивленно посмотрела на мобильник, потом зыркнула за окно. Снег. Вроде, на сегодня не обещали большой минус. Я прислушалась. Вроде и ветер не завывает. Я старалась думать о чем угодно, только не о том, что такое случилось в Торчихреновке, что Ленка не может сказать даже по телефону. На улице еще не темно, можно добраться с пересадками, чтобы не телепаться одной через лес и ненавистный подвесной мостик. Через полчаса я уже выходила из дома. В одной руке сумка с ноутом, в другой – сумочка, в наушниках надрывается Носков, и я грациозно корябая гололед каблуками, чешу на остановку.
За прошедший год я добиралась до Торчихреновки своим ходом раза три, от силы. Перебирая в памяти маршруты, которые идут в сторону Ленки, я запрыгнула в маршрутку, в списке остановок которой я краем глаза зацепила нужную мне.
Разместив на коленках чемодан с ноутом, я культурно склала на него руки, и уставилась в никуда.
«Сво-о-одит с ума-а-а, у-у-улица ро-о-оз» - долбил в уши солист Арии. Я сдерживалась, чтобы не начать подпевать в голос. Сидевший напротив меня молодой парнишка начал подергивать головой в такт музыке. Я улыбнулась. Он осклабился в ответ. Я улыбнулась еще шире. Когда подошло время проигрыша, парнишка впал в экстаз. И что-то сказал.
- Что? – я освободила одно ухо.
- Уважаю, - восхищенно протянул он.
- Мне тоже нравится, - не нашлась, что еще сказать, кивнула я, закупорила ухо, и прикрыла глаза, изредка поглядывая на любителя Арии.
Парень дергал головой и улыбался до тех пор, пока не закончилась песня. Я закусила губу, чтобы не расхохотаться, и пристально уставилась на меломана.
«Лу-у-у-уч со-о-олнца золото-о-о-ого-о-о тьмы-ы-ы скры-ы-ла пелена-а-а» - загундел в уши несравненный Муслим Магомаев.
С каждым Маговаемским подвывом лицо парня вытягивалось все сильней, а лицо сидящей рядом с ним необъятной тетки становилось все шире и мечтательней. Я пыталась оставаться невозмутимой. Парнишка попытался убить меня взглядом, я отбила смертельный выстрел лучезарной улыбкой, ослепив его двумя стразами на зубах. После такого никто еще не уходил живым. Губы парня шевельнулись. Я снова выдернула наушник.
- Что?
- Эх, вы, - вздохнул он.
- Эх, я.
Следующим в плейлисте был Оззи Осборн. Я реабилитировалась перед парнишкой. Тетка ничего не поняла. Когда дуэт Расторгуев-Княжинская запел песню из мульта «Князь Владимир», парень стал смотреть на меня, как на умалишенную, тетка, кажется, опять ничего не поняла, но песня ей понравилась. «Одинокая птица» Нау – парень начал верить в меня. «Весна» Мельницы. «На раёне» Потапа и Каменской завоевали одобрение девочки, сидящей рядом. Я начала озираться, пытаясь понять, где еду.
- До Клуба долго еще? – рискнула я спросить у парнишки.
- А мы не едем через него, - удивился он.
- А через что мы едем? – офигела я.
- Вы, наверное, с Дворцом строителей перепутали? – тетка, видимо, так же, как и я страдала топографическим кретинизмом, потому сразу вычислила мою проблему.
- Наверное, - пожала я плечами.
- Выходите на следующей, и по Б*** идите. Там пара остановок.
- Если быть точным, то пять, - поправил парнишка.
Поблагодарив, я переползла ближе к выходу.
- Можете сесть на такую-то маршрутку, чтобы пешком не идти, - крикнул в спину парень.
Я крикнула спасибо, выпала из авто, и поняла, что тут же забыла, какой номер называл мне добрый мальчик. Чтобы не уехать в какие-нибудь ебеня (а такое со мной случалось неоднократно), я все же решила пойти пешком.
Смеркалось. Задул мерзкий ветер. Хоть было и не позднее время, почему-то в этом рабочем районе улицы были малолюдными. Я осторожно плелась по улице, сунув нос в воротник пальто, вцепившись в ноут, и стараясь сохранить равновесие на обледеневшем асфальте. Я прошла, по моим прикидкам, половину дороги, когда навстречу мне, из какого-то двора шустро выскочил высокий тощий парнишка, в курке с капюшоном, сдернул с моего плеча сумочку и щеманул от меня на приличной скорости.
Все произошло в считанные секунды. Вот он сдернул сумочку. Побежал. В моей голове пронеслись вихрем мысли: «Кредитка в кармане джинсов, кошелька у меня нет, я его буквально на днях где-то проебала, поэтому деньги там же, где и кредитка. Паспорт, и куча нужных документов в банке, я только вчера их передала Маринке. Ключи от квартиры дома, потому что Дуся забыла свои у бабушки». Получалось, что в сумочке у меня лежат: квитанция за электричество, коробочка с тампонами, ручка и записная книжка, пудреница, помада, и набор, который должна всегда при себе иметь любая одинокая мадемуазель – зубная щетка, трусики, четыре презерватива и тюбик с лубрикантом.
Парень бежит. Я представляю его удивленный еблет, когда он увидит, что он украл, и я разражаюсь демоническим гоготом. Парень оборачивается, поскальзывается, падает, не успев выставить руки, и смачно впечатывается рожей в асфальт. Сумочка отлетает в сторону. На какое-то мгновение воришку вырубает, потом он пытается подняться, и не может. Я не в состоянии бежать за ним. У меня ноут, каблуки, и сильные позывы обоссаться. Дыхалка сбита диким гоготом. Медленно, но верно, я все же настигаю его. Парень стоит на коленях, сквозь музыку я уже слышу его подвывания. «Кайфуем, сегодня мы с тобой А-А-А-АБЛЯ-Я-Я-МОЙНО-С-С тебя целую, и забываю обо всем СУ-У-КА-А-А мы с тобой кайфуем». Сквозь его пальцы течет кровь, и выглядывают выпученные глаза. Я со всего маху заряжаю ему пинок под седло, он орет еще громче, я подхватываю сумочку. Рядом остановка, тормозит маршрутка, я из последних сил делаю рывок, пытаясь унять безумный смех, залетаю в салон, и в изнеможении заваливаюсь на колени к какому-то дядьке.
Выйдя через две остановки (за проезд я забыла заплатить, а водитель и не рискнул спросить), я зашла в остановочный павильон, и, пытаясь сильно не пугать Ленку истерическими нотами в голосе, попросила забрать меня отсюда. Ленка все же уловила некоторую напряженность и велела мне стоять на месте.
- Десять минут потерпи. Машина теплая, быстро доеду.
Я попросила разрешения у молодой продавщицы потусовать в павильоне, и в благодарность купила разных сладостей Некиту.
Через десять минут я покинула теплое и светлое чрево магазинчика и вышла наружу. Озираясь, я стриганула поляну вокруг, вроде никаких темных личностей. Ленки, впрочем, тоже не было видно. Я уставилась на дальний перекресток, откуда должна была появиться Ленка и приготовилась к недолгому ожиданию. Тихонько мыча под нос в унисон ясноглазой Шинейд, я увидела Ленкину ласточку, остановившуюся на светофоре.
И меня накрыло жутчайшее дежавю.
К машине подскочило нечто тощее в куртке с капюшоном, рвануло дверцу, занырнуло в салон, но… почему-то так и осталось стоять, выставив задницу наружу. Я выдернула наушники и понеслась к машине. Орать смысла не было. В машине происходила нездоровая возня. Выставленная на улицу задница как-то непонятно дергалась.
«Это моя сумка, сука!» - донесся до меня Ленкин вопль. – «Пошел нахуй, хуета овечья! Уебище лесное! Сраный говноед!». В гневе Ленка может сгенерить туеву хучу замысловатых матюков, и я иногда подозреваю у нее болезнь Туретта-и еще кого-то там.
Я рванулась из последних сил, отломив на сапогах оба каблука, один из которых мы так и не смогли потом найти, и прилично прибавила в скорости. Я набрала побольше воздуха в чахлую грудь и заорала:
- Ленка! Я тут!
Как ни странно, она меня услышала, потому что из машины донеслось: «Блядь! Лелька! Убью нахуй! Сука! Сука! Сука!». С каждым ее воплем, торчащая задница довольно заметно дергалась.
Я уже была близко, и видела Ленку, которая, с перекошенным лицом, изо всех сил, сильно, по-мужски, кулаком, размеренно месила башку вора, с каждым ударом вопя:
- Это! Моя! Сумка! Сука! Пошел! На! Хуй!
- Ленка! – гаркнула я, понимая, что чувствовали Чип и Дейл, когда спешили на помощь.
- Лелька! Убей его!
Я бросила сумку и ноут, схватила придурка за шкирку, и рывком выдернула из машины.
Наконец, в позади стоящих машинах поняли, что происходит что-то не то. К машине подбежал какой-то дядька, и практически сел на вора верхом. Я заглянула в салон.
Ленка, тяжело дыша, судорожно сжимала в одной руке сумку с оторванной ручкой, которая валялась на сиденье, и рассматривала вторую окровавленную руку.
- Лелька, он хотел у меня сумку спиздить, прикинь? Хотел… Сумку…
Она подняла на меня испуганные глазищи.
- Прикинь!? Сумку!!
Она выскочила из машины, рванулась к придурку, который не знал, на кого он решил напасть, сдернула с него дядьку, как пушинку, и пошла запинывать лежащего. Для того, чтобы оттащить ее, понадобилось много сил и времени. Как раз столько, чтобы успели подъехать менты.
- Мне медаль дадут? – хихикая, поинтересовалась Ленка у молоденького ментенка. – За доблесть и отвагу.
Белобрысый и кареглазый ментенок, («Вы знаете, что вы – биологический урод?» - спросила Ленка, когда он записывал ее сбивчивые показания), засмеялся. Мы им откровенно любовались.
- Елена Александровна, вам нужно за безрассудство ремня дать, а не медаль. Вы почему двери в машине не блокируете? И зачем вы вступили в… эм…
- Неравный бой с противником, - подсказала я.
Сидящий за соседним столом опер, или фиг знает, как у них там называются сотрудники, прыснул.
- Да-да, именно так, - согласился ментенок. – Ведь он мог быть вооружен. А если бы он вас ножом пырнул? И из-за чего? Из-за сумки? По вашим словам, ничего особенно ценного в ней нет.
- Я что, должна была отдать ему все… эм…
- Нажитое непосильным трудом, - опять подсказала я.
Опер выдвинул ящик стола, нырнул в него лицом и заколыхался. Ментенок старался не смеяться.
- Вы понимаете, что все могло обернуться совсем по-другому, Елена Александровна?
- Куртка замшевая. Две. Видеокамера заграничная… - бубнила я под нос.
Опер умирал. Кажется, от кровоизлияния в мозг, судя по цвету его лица. Ментенок начал часто и коротко дышать, в попытках остановить рвущийся смех. Глаза его сияли непролитыми слезами. Каждые полминуты в кабинет просто так заглядывали дядьки в ментовской форме, быстро осматривали нас и закрывали дверь. Все местное отделение хотело посмотреть на двух припизднутых баб, которые до полусмерти заколбасили бедолагу вора, к которому у них было много претензий.
- Если вы пообещаете не заносить это в протокол, я вам скажу, почему я не отдала сумку, - Ленка решилась.
Я выпучила глаза, закашлялась и спрятала в ладонях вмиг вспыхнувшее лицо. Я знала причину. И я боялась, что теперь нас сдадут в дурку. Особенно, после того, как я рассказала, о том, что сумку у меня не смогли украсть потому, что я неприлично громко рассмеялась, представив, что там обнаружит воришка. Естественно, я перечислила все, что там было.
- Обещаю! Даже клянусь! – воскликнул ментенок, косясь на меня.
Ленка раскрыла сумку и выудила оттуда черный пакет.
Ментенок и опер с интересом следили за ее манипуляциями.
Я захрюкала в ладошки.
Ленкина рука занырнула в пакет, и я начала подвизгивать, сквозь истерический скулеж.
Я уже не могла дышать, когда Ленка жестом фокусника вытащила из пакета 27-сантиметровый (длина указана с учетом устройства переключения скоростей) вибратор, с головкой нежно-розового цвета.
Через секунду кабинетную тишину разорвал дичайший ржач.
Я сидела, уткнувшись в колени, роняя слезы, слюни и сопли на пол и умирала, умирала, умирала. Ленка так же рыдала, уткнувшись в край ментеновского стола. Ментенок рыдал напротив. Между ними лежал хуй (гиперкожа, три режима вибрации, дополнительная функция в виде возвратно-поступательных движений головки с тремя режимами скорости, гарантия год). Опер уже кончался. Лицо стало цвета баклажана, глаза почти выпали из орбит, он держался за грудь и пытался дышать, сдавленно сипя: «Ой, бля, умираю. Ой, бля, умираю».
- Мне бы-ы-ыло сты-ы-ыдно, - проквакала Ленка.
И мы все умерли еще раз.
ПыСы: вообще, я думала написать о том, зачем Ленка вызвала меня так срочно в Торчихреновку, полагая, что то, что описано выше, может показаться вам нифига не позитивом. На самом деле, негатива было мало, а ржач одолевает нас до сих пор, когда мы вспоминаем все это.
ПыПыСы: придется писать продолжение)))
©Пенка
Пусикет стори
Есть у меня, братцы, один недостаток. Нет, недостатков дохуя, но этот главный – очень я добрый с женщинами. С мужчинами я бываю зол, очень зол. А вот с женщинами добрею донельзя. И они, сучки, сразу это видят. Или чувствуют, что этот по ебалу не даст, - можно сесть и ноги свесить.
- Фил, дорогой, замени мне свечи на Фабии.
- Фил, радость моя, почини мне компьютер.
- Фил, зайка, полижи мне пизду.
Ни в чём им отказа нет…
Звонок от Нади застал меня за стряхиванием последних капель в общественном туалете торгового центра. Мы расстались три месяца назад. Тихо-мирно, без скандалов, по-дружески. Я уже собирался стереть её номер из мобильника. И тут звонок.
- Фил, привет, как поживаешь?
- Привет, рад слышать, нормально, как сама?
- Ты знаешь, мне нужна твоя помощь. Меня хозяйка из съёмной квартиры прогоняет, я переезжаю в другую. Почти все вещи уже перевезла, остались только мои пусикеты. Помоги, пожалуйста.
- Кто остались? Не понял.
- Ну пусикеты, кошки мои…
Тут я сделаю про мою собеседницу отдельное отступление. Надежда была безнадёжна. Бог дал ей красивое лицо и хорошую фигуру, но больше не дал нихуя. Ни мозгов, ни умений. Мужики у Нади подолгу не задерживались, с работой та же хуйня. В её квартире всегда был беспорядок. Всё у неё валилось из рук. И хуи тоже. И только одна большая любовь придавала её жизни хоть какой-то смысл – кошки…
Тем же вечером я приехал к Надиному дому. А вот и её подъезд – напротив мусорных баков. Рядом сидел здоровенный котяра и с хрустом жрал куриные кости. Надя встретила меня в старом халате и с кошачьим туалетом в руках.
- Привет! – не выпуская из рук туалета, она крепко меня обняла и поцеловала в щёку.
Гости в этом доме были редкостью, поэтому кошки с любопытством смотрели в мою сторону.
- Проходи пока на кухню. Если хочешь, сделай себе кофе.
Кофе не хотелось. Надю не хотелось тоже. Хотя, собираясь к ней, я не исключал возможности присунуть когда-то желанной даме ещё разок по старой памяти.
- Надь, а сколько у тебя сейчас кошек?
- Шесть. Здесь пять, и ещё Васька где-то на улице. Сейчас я за ним схожу.
Через пару минут Надя вернулась с тем самым котярой, что сидел у подъезда. Васька сразу оккупировал кошачий туалет.
- Слушай, они у тебя что, едят из мусорных баков, а срать домой приходят?
- Ну это только Василий такой своенравный. Остальные на улицу почти не ходят.
- А в чём мы твоих зверей повезём?
- Я всё придумала. Двух самых мелких засунем в почтовую посылку, а остальных – в коробку.
Надя торжественно поставила передо мной старую коробку от пылесоса «Циклон».
- А она выдержит? – я с сомнением пихнул ногой картонный кошачий дом.
- Выдержит. Да тут и ехать-то двадцать минут.
Двух тщедушных кошаков Надя запихнула в посылку. Фанерную крышку я прибил гвоздями, оставив небольшие щели.
- Бери посылку и жди меня в машине, я сейчас только переоденусь и выйду…
Через пятнадцать минут Надя сидела на заднем сиденье моей «Мазды». Коробка от пылесоса в её руках клокотала и ходила ходуном. Кошки внутри нещадно орали. Я включил погромче радио и дал газу. В левом ряду было немноголюдно.
- Ай блядь, ай блядь, куда вы, суки! – Надин крик перебил песню группы Pussycat Dolls. Ёбаные твари прорвали коробку и стали остервенело метаться по машине и биться тупыми мордами в стёкла. Тот самый Васька бросился в лобовое стекло, потом мне на голову. Я включил правый поворотник. Уворачиваясь от проклятий других участников дорожного движения, я устремился к обочине и остановился. Через открытую дверь три кошака вылетели из машины и исчезли в темноте. И лишь одна кошечка тихо сидела на велюровом кресле моего авто и, выпучив глаза, срала…
Я вышел на улицу и нервно закурил. Расцарапанные руки и лицо обработал йодом из автомобильной аптечки.
- Они могут потеряться, - Надя попыталась выдавить из себя слезу.
- Нет, Надь, ты, конечно, извини, но я бегать по городу в поисках твоих зверей не буду. Давай отвезём хоть оставшихся.
- Давай.
Посравшая кошечка тихо сидела на велюровом кресле перед кучей своего говна и не знала, как ей поступить. Надя взяла её на руки, поцеловала в нос, и мы двинулись в путь. Без происшествий…
А две недели спустя я свою «Мазду» продал. Химчистка салона и самые мощные дезодоранты не спасли ситуацию – в машине воняло кошачьим дерьмом и тем самым запахом, которым коты метят свою территорию.
А на днях Надя позвонила вновь.
- Ты знаешь, Фил, у меня радость - Васька нашёлся. Возле тех самых помойных баков. Надо же, какой умный – нашёл дорогу домой. И ещё у меня к тебе большая просьба. На новой квартире душ сломался. Может, заедешь?..
MAZDAFEEL
Птицы в метро
Пингвины - чаще всего встречаются на станциях пересадок и на станциях в которых выход в город только один. Посмотреть на
пингвинов и поучаствовать в их движении можно к примеру на станциях Добрынинская или Бауманская, приезжать в 9.30 - 10. 00 утра по московскому времени.
Курицы - встречаются повсеместно. Ходят исключительно в количестве не меньше двух. Отличаются повышенной болтливостью и принеприятнейшими голосами. Обладают способностью переключать тембр голоса на ультразвук, и нередко этой способностью пользуются. Некоторые молодые особи способны вдвоем вщемиться на одно место для сидения. Особой популярностью у этого вида птиц пользуются места возле входа/выхода (встать так чтоб всем было неудобно). Заняв позицию частенько опираются/облокачиваются на рядом стоящих пассажиров.
Петухи - встречаются как в вагонах, так и на эскалаторах. Мужского пола. Задиристы с женщинами, топчут куриц, пинают
пингвинов, Мужиков боятся и обходят стороной.
Индюшки - ходят в одиночестве. Обладают комплекцией борца сумо. Всегда с сумками. Встречаются всегда впереди вас в узких переходах или на входе/выходе вагона. Неторопливы и медлительны. Придать им ускорение способны только редкие петухи.
Индюки - надуты и важны. Упитаны. Всегда с портфелем и газетой. Иногда при отсутствии мест для сидения, но при наличии сидящих куриц превращаются в умирающих лебедей. Встречаются повсеместно.
Гуси - молоды и самоуверенны. Встречаются повсеместно. Ходят стаями. Громко гогочут. Заигрывают с курицами и задираются с петухами и индюками, к индюшкам неуважительны.
Лебедь Белая - встречаются редко. Всем своим видом показывают, что в метро случайно, *а так ващет я всегда на лексусе, ага*. Не смотрят ни под ноги, ни на то, куда садятся, поэтому из метро часто выходят со жвачкой на юбке или г..ном на сапогах.
Умирающий Лебедь - бывает как женского, так и мужского пола. Встречается повсеместно. Прирожденный артист и офигенный
талантище. Если вы не уступите такой птице место для сидения, то эта птица непременно скончается у вас на глазах. Умирать начинает после 30 секунд стояния в вагоне.Умирает так красиво, что некоторые доверчивые курицы верят и начинают клевать всех, кто не желает уступить местоЛебедю. Если же доверчивых куриц поблизости нет, а к его "смерти" все сидящие равнодушны, выздоравливает и оживает к своей станции,может обматерить.
Птичка Киви - почему природа обделила сию породу верхними конечностями не известно, но держаться за поручни им нечем -
факт. Поэтому несчастные киви болтаются по вагону во время движения, аки г..но в проруби и топчутся по вашей обуви своими мощными и развитыми ногами.
Воробей - сам по себе много места не занимает, шустрый, неприметный. Часто с рюкзаком и спортивного вида. В вагоне занимает положение, чтоб никому не мешать и чтоб не мешали ему. Если достать, становится задиристым, нахальным и лезет на рожон.
Глухарь - всегда в наушниках. Громкость плеера всегда на верхнем пределе, благодаря чему о музыкальных пристрастиях
глухаря знает весь вагон. Никогда не услышит вопроса: *вы на следующей будите выходить?* и других обращений по поводу.
Дятел - всегда с сундуком в виде портфеля с твердыми острыми краями. Становится рядом и начинает долбить этим самым
сундуком по вашим ногам. Чем дальше вы пытаетесь отодвинуться от дятла, тем больше амплитуда у инструмента долбления и тем сильнее достается вашим ногам.
Голубь - наряду с курицами наиболее распространенная в московском метро птица. Сам по себе ничем не примечателен. За исключением того, что много и часто гадит. Кроме всяческих оберток, скорлупок и пустых бутылок на полу и сидениях, голуби еще зачастую украшают бумажным мусором (в виде объявлений) стены вагонов.
Сова - присев, засыпает. Впрочем, иногда спит и стоя. Причем засыпает самым натуральным образом, роняя голову на плечи
соседей. В лучшем случае роняет голову себе на грудь, в худшем случае вместе с головой роняет на соседей всю свою тушку. Замечено, если разбудить сову и попросить уступить место какой-нибудь старушке, в большинстве случаев сова посмотрит круглыми глазами, скажет угу и место уступит.
Птица Секретарь - читает везде и всегда. Встречается повсеместно. Заняв позицию в вагоне, порой даже самую неудобную, погружаются в чтение. Некоторые крайне эрудированные особи разгадывают всякого рода кроссворды. Находясь рядом с птицей секретарь, вы рискуете получить в лицо газетой/журналом, быть безжалостно потыканным острыми краями книжки в ребра или унести на вещах неосторожный росчерк чернил.
Павлина - чаще женского пола. Всегда с распущенными волосами или просто лохматая. Особенно неприятны эти птицы в качестве соседа в час-пик. Их осуждают курицы, задирают петухи,а голуби могут нагадить жвачкой прямо на распущенный хвост "павлины".
Кроме перечисленных групп, есть обычные люди, которые уступают места слабым, держатся за поручни и соблюдают правила пользования метрополитеном. Но никто не застрахован от того, что обстоятельства могут вынудить примкнуть на время к той или иной группе метро-птиц.
- Приезжай! Прямо сейчас! Я не могу за тобой приехать, доберись сама, пожалуйста. Рассчитывай на несколько дней! – Ленка почти вопила в трубку.
- Все живы? – успела спросить я.
- Да! Выдвигайся! – и она бросила трубку.
Я удивленно посмотрела на мобильник, потом зыркнула за окно. Снег. Вроде, на сегодня не обещали большой минус. Я прислушалась. Вроде и ветер не завывает. Я старалась думать о чем угодно, только не о том, что такое случилось в Торчихреновке, что Ленка не может сказать даже по телефону. На улице еще не темно, можно добраться с пересадками, чтобы не телепаться одной через лес и ненавистный подвесной мостик. Через полчаса я уже выходила из дома. В одной руке сумка с ноутом, в другой – сумочка, в наушниках надрывается Носков, и я грациозно корябая гололед каблуками, чешу на остановку.
За прошедший год я добиралась до Торчихреновки своим ходом раза три, от силы. Перебирая в памяти маршруты, которые идут в сторону Ленки, я запрыгнула в маршрутку, в списке остановок которой я краем глаза зацепила нужную мне.
Разместив на коленках чемодан с ноутом, я культурно склала на него руки, и уставилась в никуда.
«Сво-о-одит с ума-а-а, у-у-улица ро-о-оз» - долбил в уши солист Арии. Я сдерживалась, чтобы не начать подпевать в голос. Сидевший напротив меня молодой парнишка начал подергивать головой в такт музыке. Я улыбнулась. Он осклабился в ответ. Я улыбнулась еще шире. Когда подошло время проигрыша, парнишка впал в экстаз. И что-то сказал.
- Что? – я освободила одно ухо.
- Уважаю, - восхищенно протянул он.
- Мне тоже нравится, - не нашлась, что еще сказать, кивнула я, закупорила ухо, и прикрыла глаза, изредка поглядывая на любителя Арии.
Парень дергал головой и улыбался до тех пор, пока не закончилась песня. Я закусила губу, чтобы не расхохотаться, и пристально уставилась на меломана.
«Лу-у-у-уч со-о-олнца золото-о-о-ого-о-о тьмы-ы-ы скры-ы-ла пелена-а-а» - загундел в уши несравненный Муслим Магомаев.
С каждым Маговаемским подвывом лицо парня вытягивалось все сильней, а лицо сидящей рядом с ним необъятной тетки становилось все шире и мечтательней. Я пыталась оставаться невозмутимой. Парнишка попытался убить меня взглядом, я отбила смертельный выстрел лучезарной улыбкой, ослепив его двумя стразами на зубах. После такого никто еще не уходил живым. Губы парня шевельнулись. Я снова выдернула наушник.
- Что?
- Эх, вы, - вздохнул он.
- Эх, я.
Следующим в плейлисте был Оззи Осборн. Я реабилитировалась перед парнишкой. Тетка ничего не поняла. Когда дуэт Расторгуев-Княжинская запел песню из мульта «Князь Владимир», парень стал смотреть на меня, как на умалишенную, тетка, кажется, опять ничего не поняла, но песня ей понравилась. «Одинокая птица» Нау – парень начал верить в меня. «Весна» Мельницы. «На раёне» Потапа и Каменской завоевали одобрение девочки, сидящей рядом. Я начала озираться, пытаясь понять, где еду.
- До Клуба долго еще? – рискнула я спросить у парнишки.
- А мы не едем через него, - удивился он.
- А через что мы едем? – офигела я.
- Вы, наверное, с Дворцом строителей перепутали? – тетка, видимо, так же, как и я страдала топографическим кретинизмом, потому сразу вычислила мою проблему.
- Наверное, - пожала я плечами.
- Выходите на следующей, и по Б*** идите. Там пара остановок.
- Если быть точным, то пять, - поправил парнишка.
Поблагодарив, я переползла ближе к выходу.
- Можете сесть на такую-то маршрутку, чтобы пешком не идти, - крикнул в спину парень.
Я крикнула спасибо, выпала из авто, и поняла, что тут же забыла, какой номер называл мне добрый мальчик. Чтобы не уехать в какие-нибудь ебеня (а такое со мной случалось неоднократно), я все же решила пойти пешком.
Смеркалось. Задул мерзкий ветер. Хоть было и не позднее время, почему-то в этом рабочем районе улицы были малолюдными. Я осторожно плелась по улице, сунув нос в воротник пальто, вцепившись в ноут, и стараясь сохранить равновесие на обледеневшем асфальте. Я прошла, по моим прикидкам, половину дороги, когда навстречу мне, из какого-то двора шустро выскочил высокий тощий парнишка, в курке с капюшоном, сдернул с моего плеча сумочку и щеманул от меня на приличной скорости.
Все произошло в считанные секунды. Вот он сдернул сумочку. Побежал. В моей голове пронеслись вихрем мысли: «Кредитка в кармане джинсов, кошелька у меня нет, я его буквально на днях где-то проебала, поэтому деньги там же, где и кредитка. Паспорт, и куча нужных документов в банке, я только вчера их передала Маринке. Ключи от квартиры дома, потому что Дуся забыла свои у бабушки». Получалось, что в сумочке у меня лежат: квитанция за электричество, коробочка с тампонами, ручка и записная книжка, пудреница, помада, и набор, который должна всегда при себе иметь любая одинокая мадемуазель – зубная щетка, трусики, четыре презерватива и тюбик с лубрикантом.
Парень бежит. Я представляю его удивленный еблет, когда он увидит, что он украл, и я разражаюсь демоническим гоготом. Парень оборачивается, поскальзывается, падает, не успев выставить руки, и смачно впечатывается рожей в асфальт. Сумочка отлетает в сторону. На какое-то мгновение воришку вырубает, потом он пытается подняться, и не может. Я не в состоянии бежать за ним. У меня ноут, каблуки, и сильные позывы обоссаться. Дыхалка сбита диким гоготом. Медленно, но верно, я все же настигаю его. Парень стоит на коленях, сквозь музыку я уже слышу его подвывания. «Кайфуем, сегодня мы с тобой А-А-А-АБЛЯ-Я-Я-МОЙНО-С-С тебя целую, и забываю обо всем СУ-У-КА-А-А мы с тобой кайфуем». Сквозь его пальцы течет кровь, и выглядывают выпученные глаза. Я со всего маху заряжаю ему пинок под седло, он орет еще громче, я подхватываю сумочку. Рядом остановка, тормозит маршрутка, я из последних сил делаю рывок, пытаясь унять безумный смех, залетаю в салон, и в изнеможении заваливаюсь на колени к какому-то дядьке.
Выйдя через две остановки (за проезд я забыла заплатить, а водитель и не рискнул спросить), я зашла в остановочный павильон, и, пытаясь сильно не пугать Ленку истерическими нотами в голосе, попросила забрать меня отсюда. Ленка все же уловила некоторую напряженность и велела мне стоять на месте.
- Десять минут потерпи. Машина теплая, быстро доеду.
Я попросила разрешения у молодой продавщицы потусовать в павильоне, и в благодарность купила разных сладостей Некиту.
Через десять минут я покинула теплое и светлое чрево магазинчика и вышла наружу. Озираясь, я стриганула поляну вокруг, вроде никаких темных личностей. Ленки, впрочем, тоже не было видно. Я уставилась на дальний перекресток, откуда должна была появиться Ленка и приготовилась к недолгому ожиданию. Тихонько мыча под нос в унисон ясноглазой Шинейд, я увидела Ленкину ласточку, остановившуюся на светофоре.
И меня накрыло жутчайшее дежавю.
К машине подскочило нечто тощее в куртке с капюшоном, рвануло дверцу, занырнуло в салон, но… почему-то так и осталось стоять, выставив задницу наружу. Я выдернула наушники и понеслась к машине. Орать смысла не было. В машине происходила нездоровая возня. Выставленная на улицу задница как-то непонятно дергалась.
«Это моя сумка, сука!» - донесся до меня Ленкин вопль. – «Пошел нахуй, хуета овечья! Уебище лесное! Сраный говноед!». В гневе Ленка может сгенерить туеву хучу замысловатых матюков, и я иногда подозреваю у нее болезнь Туретта-и еще кого-то там.
Я рванулась из последних сил, отломив на сапогах оба каблука, один из которых мы так и не смогли потом найти, и прилично прибавила в скорости. Я набрала побольше воздуха в чахлую грудь и заорала:
- Ленка! Я тут!
Как ни странно, она меня услышала, потому что из машины донеслось: «Блядь! Лелька! Убью нахуй! Сука! Сука! Сука!». С каждым ее воплем, торчащая задница довольно заметно дергалась.
Я уже была близко, и видела Ленку, которая, с перекошенным лицом, изо всех сил, сильно, по-мужски, кулаком, размеренно месила башку вора, с каждым ударом вопя:
- Это! Моя! Сумка! Сука! Пошел! На! Хуй!
- Ленка! – гаркнула я, понимая, что чувствовали Чип и Дейл, когда спешили на помощь.
- Лелька! Убей его!
Я бросила сумку и ноут, схватила придурка за шкирку, и рывком выдернула из машины.
Наконец, в позади стоящих машинах поняли, что происходит что-то не то. К машине подбежал какой-то дядька, и практически сел на вора верхом. Я заглянула в салон.
Ленка, тяжело дыша, судорожно сжимала в одной руке сумку с оторванной ручкой, которая валялась на сиденье, и рассматривала вторую окровавленную руку.
- Лелька, он хотел у меня сумку спиздить, прикинь? Хотел… Сумку…
Она подняла на меня испуганные глазищи.
- Прикинь!? Сумку!!
Она выскочила из машины, рванулась к придурку, который не знал, на кого он решил напасть, сдернула с него дядьку, как пушинку, и пошла запинывать лежащего. Для того, чтобы оттащить ее, понадобилось много сил и времени. Как раз столько, чтобы успели подъехать менты.
- Мне медаль дадут? – хихикая, поинтересовалась Ленка у молоденького ментенка. – За доблесть и отвагу.
Белобрысый и кареглазый ментенок, («Вы знаете, что вы – биологический урод?» - спросила Ленка, когда он записывал ее сбивчивые показания), засмеялся. Мы им откровенно любовались.
- Елена Александровна, вам нужно за безрассудство ремня дать, а не медаль. Вы почему двери в машине не блокируете? И зачем вы вступили в… эм…
- Неравный бой с противником, - подсказала я.
Сидящий за соседним столом опер, или фиг знает, как у них там называются сотрудники, прыснул.
- Да-да, именно так, - согласился ментенок. – Ведь он мог быть вооружен. А если бы он вас ножом пырнул? И из-за чего? Из-за сумки? По вашим словам, ничего особенно ценного в ней нет.
- Я что, должна была отдать ему все… эм…
- Нажитое непосильным трудом, - опять подсказала я.
Опер выдвинул ящик стола, нырнул в него лицом и заколыхался. Ментенок старался не смеяться.
- Вы понимаете, что все могло обернуться совсем по-другому, Елена Александровна?
- Куртка замшевая. Две. Видеокамера заграничная… - бубнила я под нос.
Опер умирал. Кажется, от кровоизлияния в мозг, судя по цвету его лица. Ментенок начал часто и коротко дышать, в попытках остановить рвущийся смех. Глаза его сияли непролитыми слезами. Каждые полминуты в кабинет просто так заглядывали дядьки в ментовской форме, быстро осматривали нас и закрывали дверь. Все местное отделение хотело посмотреть на двух припизднутых баб, которые до полусмерти заколбасили бедолагу вора, к которому у них было много претензий.
- Если вы пообещаете не заносить это в протокол, я вам скажу, почему я не отдала сумку, - Ленка решилась.
Я выпучила глаза, закашлялась и спрятала в ладонях вмиг вспыхнувшее лицо. Я знала причину. И я боялась, что теперь нас сдадут в дурку. Особенно, после того, как я рассказала, о том, что сумку у меня не смогли украсть потому, что я неприлично громко рассмеялась, представив, что там обнаружит воришка. Естественно, я перечислила все, что там было.
- Обещаю! Даже клянусь! – воскликнул ментенок, косясь на меня.
Ленка раскрыла сумку и выудила оттуда черный пакет.
Ментенок и опер с интересом следили за ее манипуляциями.
Я захрюкала в ладошки.
Ленкина рука занырнула в пакет, и я начала подвизгивать, сквозь истерический скулеж.
Я уже не могла дышать, когда Ленка жестом фокусника вытащила из пакета 27-сантиметровый (длина указана с учетом устройства переключения скоростей) вибратор, с головкой нежно-розового цвета.
Через секунду кабинетную тишину разорвал дичайший ржач.
Я сидела, уткнувшись в колени, роняя слезы, слюни и сопли на пол и умирала, умирала, умирала. Ленка так же рыдала, уткнувшись в край ментеновского стола. Ментенок рыдал напротив. Между ними лежал хуй (гиперкожа, три режима вибрации, дополнительная функция в виде возвратно-поступательных движений головки с тремя режимами скорости, гарантия год). Опер уже кончался. Лицо стало цвета баклажана, глаза почти выпали из орбит, он держался за грудь и пытался дышать, сдавленно сипя: «Ой, бля, умираю. Ой, бля, умираю».
- Мне бы-ы-ыло сты-ы-ыдно, - проквакала Ленка.
И мы все умерли еще раз.
ПыСы: вообще, я думала написать о том, зачем Ленка вызвала меня так срочно в Торчихреновку, полагая, что то, что описано выше, может показаться вам нифига не позитивом. На самом деле, негатива было мало, а ржач одолевает нас до сих пор, когда мы вспоминаем все это.
ПыПыСы: придется писать продолжение)))
©Пенка
Пусикет стори
Есть у меня, братцы, один недостаток. Нет, недостатков дохуя, но этот главный – очень я добрый с женщинами. С мужчинами я бываю зол, очень зол. А вот с женщинами добрею донельзя. И они, сучки, сразу это видят. Или чувствуют, что этот по ебалу не даст, - можно сесть и ноги свесить.
- Фил, дорогой, замени мне свечи на Фабии.
- Фил, радость моя, почини мне компьютер.
- Фил, зайка, полижи мне пизду.
Ни в чём им отказа нет…
Звонок от Нади застал меня за стряхиванием последних капель в общественном туалете торгового центра. Мы расстались три месяца назад. Тихо-мирно, без скандалов, по-дружески. Я уже собирался стереть её номер из мобильника. И тут звонок.
- Фил, привет, как поживаешь?
- Привет, рад слышать, нормально, как сама?
- Ты знаешь, мне нужна твоя помощь. Меня хозяйка из съёмной квартиры прогоняет, я переезжаю в другую. Почти все вещи уже перевезла, остались только мои пусикеты. Помоги, пожалуйста.
- Кто остались? Не понял.
- Ну пусикеты, кошки мои…
Тут я сделаю про мою собеседницу отдельное отступление. Надежда была безнадёжна. Бог дал ей красивое лицо и хорошую фигуру, но больше не дал нихуя. Ни мозгов, ни умений. Мужики у Нади подолгу не задерживались, с работой та же хуйня. В её квартире всегда был беспорядок. Всё у неё валилось из рук. И хуи тоже. И только одна большая любовь придавала её жизни хоть какой-то смысл – кошки…
Тем же вечером я приехал к Надиному дому. А вот и её подъезд – напротив мусорных баков. Рядом сидел здоровенный котяра и с хрустом жрал куриные кости. Надя встретила меня в старом халате и с кошачьим туалетом в руках.
- Привет! – не выпуская из рук туалета, она крепко меня обняла и поцеловала в щёку.
Гости в этом доме были редкостью, поэтому кошки с любопытством смотрели в мою сторону.
- Проходи пока на кухню. Если хочешь, сделай себе кофе.
Кофе не хотелось. Надю не хотелось тоже. Хотя, собираясь к ней, я не исключал возможности присунуть когда-то желанной даме ещё разок по старой памяти.
- Надь, а сколько у тебя сейчас кошек?
- Шесть. Здесь пять, и ещё Васька где-то на улице. Сейчас я за ним схожу.
Через пару минут Надя вернулась с тем самым котярой, что сидел у подъезда. Васька сразу оккупировал кошачий туалет.
- Слушай, они у тебя что, едят из мусорных баков, а срать домой приходят?
- Ну это только Василий такой своенравный. Остальные на улицу почти не ходят.
- А в чём мы твоих зверей повезём?
- Я всё придумала. Двух самых мелких засунем в почтовую посылку, а остальных – в коробку.
Надя торжественно поставила передо мной старую коробку от пылесоса «Циклон».
- А она выдержит? – я с сомнением пихнул ногой картонный кошачий дом.
- Выдержит. Да тут и ехать-то двадцать минут.
Двух тщедушных кошаков Надя запихнула в посылку. Фанерную крышку я прибил гвоздями, оставив небольшие щели.
- Бери посылку и жди меня в машине, я сейчас только переоденусь и выйду…
Через пятнадцать минут Надя сидела на заднем сиденье моей «Мазды». Коробка от пылесоса в её руках клокотала и ходила ходуном. Кошки внутри нещадно орали. Я включил погромче радио и дал газу. В левом ряду было немноголюдно.
- Ай блядь, ай блядь, куда вы, суки! – Надин крик перебил песню группы Pussycat Dolls. Ёбаные твари прорвали коробку и стали остервенело метаться по машине и биться тупыми мордами в стёкла. Тот самый Васька бросился в лобовое стекло, потом мне на голову. Я включил правый поворотник. Уворачиваясь от проклятий других участников дорожного движения, я устремился к обочине и остановился. Через открытую дверь три кошака вылетели из машины и исчезли в темноте. И лишь одна кошечка тихо сидела на велюровом кресле моего авто и, выпучив глаза, срала…
Я вышел на улицу и нервно закурил. Расцарапанные руки и лицо обработал йодом из автомобильной аптечки.
- Они могут потеряться, - Надя попыталась выдавить из себя слезу.
- Нет, Надь, ты, конечно, извини, но я бегать по городу в поисках твоих зверей не буду. Давай отвезём хоть оставшихся.
- Давай.
Посравшая кошечка тихо сидела на велюровом кресле перед кучей своего говна и не знала, как ей поступить. Надя взяла её на руки, поцеловала в нос, и мы двинулись в путь. Без происшествий…
А две недели спустя я свою «Мазду» продал. Химчистка салона и самые мощные дезодоранты не спасли ситуацию – в машине воняло кошачьим дерьмом и тем самым запахом, которым коты метят свою территорию.
А на днях Надя позвонила вновь.
- Ты знаешь, Фил, у меня радость - Васька нашёлся. Возле тех самых помойных баков. Надо же, какой умный – нашёл дорогу домой. И ещё у меня к тебе большая просьба. На новой квартире душ сломался. Может, заедешь?..
MAZDAFEEL
Птицы в метро
Пингвины - чаще всего встречаются на станциях пересадок и на станциях в которых выход в город только один. Посмотреть на
пингвинов и поучаствовать в их движении можно к примеру на станциях Добрынинская или Бауманская, приезжать в 9.30 - 10. 00 утра по московскому времени.
Курицы - встречаются повсеместно. Ходят исключительно в количестве не меньше двух. Отличаются повышенной болтливостью и принеприятнейшими голосами. Обладают способностью переключать тембр голоса на ультразвук, и нередко этой способностью пользуются. Некоторые молодые особи способны вдвоем вщемиться на одно место для сидения. Особой популярностью у этого вида птиц пользуются места возле входа/выхода (встать так чтоб всем было неудобно). Заняв позицию частенько опираются/облокачиваются на рядом стоящих пассажиров.
Петухи - встречаются как в вагонах, так и на эскалаторах. Мужского пола. Задиристы с женщинами, топчут куриц, пинают
пингвинов, Мужиков боятся и обходят стороной.
Индюшки - ходят в одиночестве. Обладают комплекцией борца сумо. Всегда с сумками. Встречаются всегда впереди вас в узких переходах или на входе/выходе вагона. Неторопливы и медлительны. Придать им ускорение способны только редкие петухи.
Индюки - надуты и важны. Упитаны. Всегда с портфелем и газетой. Иногда при отсутствии мест для сидения, но при наличии сидящих куриц превращаются в умирающих лебедей. Встречаются повсеместно.
Гуси - молоды и самоуверенны. Встречаются повсеместно. Ходят стаями. Громко гогочут. Заигрывают с курицами и задираются с петухами и индюками, к индюшкам неуважительны.
Лебедь Белая - встречаются редко. Всем своим видом показывают, что в метро случайно, *а так ващет я всегда на лексусе, ага*. Не смотрят ни под ноги, ни на то, куда садятся, поэтому из метро часто выходят со жвачкой на юбке или г..ном на сапогах.
Умирающий Лебедь - бывает как женского, так и мужского пола. Встречается повсеместно. Прирожденный артист и офигенный
талантище. Если вы не уступите такой птице место для сидения, то эта птица непременно скончается у вас на глазах. Умирать начинает после 30 секунд стояния в вагоне.Умирает так красиво, что некоторые доверчивые курицы верят и начинают клевать всех, кто не желает уступить местоЛебедю. Если же доверчивых куриц поблизости нет, а к его "смерти" все сидящие равнодушны, выздоравливает и оживает к своей станции,может обматерить.
Птичка Киви - почему природа обделила сию породу верхними конечностями не известно, но держаться за поручни им нечем -
факт. Поэтому несчастные киви болтаются по вагону во время движения, аки г..но в проруби и топчутся по вашей обуви своими мощными и развитыми ногами.
Воробей - сам по себе много места не занимает, шустрый, неприметный. Часто с рюкзаком и спортивного вида. В вагоне занимает положение, чтоб никому не мешать и чтоб не мешали ему. Если достать, становится задиристым, нахальным и лезет на рожон.
Глухарь - всегда в наушниках. Громкость плеера всегда на верхнем пределе, благодаря чему о музыкальных пристрастиях
глухаря знает весь вагон. Никогда не услышит вопроса: *вы на следующей будите выходить?* и других обращений по поводу.
Дятел - всегда с сундуком в виде портфеля с твердыми острыми краями. Становится рядом и начинает долбить этим самым
сундуком по вашим ногам. Чем дальше вы пытаетесь отодвинуться от дятла, тем больше амплитуда у инструмента долбления и тем сильнее достается вашим ногам.
Голубь - наряду с курицами наиболее распространенная в московском метро птица. Сам по себе ничем не примечателен. За исключением того, что много и часто гадит. Кроме всяческих оберток, скорлупок и пустых бутылок на полу и сидениях, голуби еще зачастую украшают бумажным мусором (в виде объявлений) стены вагонов.
Сова - присев, засыпает. Впрочем, иногда спит и стоя. Причем засыпает самым натуральным образом, роняя голову на плечи
соседей. В лучшем случае роняет голову себе на грудь, в худшем случае вместе с головой роняет на соседей всю свою тушку. Замечено, если разбудить сову и попросить уступить место какой-нибудь старушке, в большинстве случаев сова посмотрит круглыми глазами, скажет угу и место уступит.
Птица Секретарь - читает везде и всегда. Встречается повсеместно. Заняв позицию в вагоне, порой даже самую неудобную, погружаются в чтение. Некоторые крайне эрудированные особи разгадывают всякого рода кроссворды. Находясь рядом с птицей секретарь, вы рискуете получить в лицо газетой/журналом, быть безжалостно потыканным острыми краями книжки в ребра или унести на вещах неосторожный росчерк чернил.
Павлина - чаще женского пола. Всегда с распущенными волосами или просто лохматая. Особенно неприятны эти птицы в качестве соседа в час-пик. Их осуждают курицы, задирают петухи,а голуби могут нагадить жвачкой прямо на распущенный хвост "павлины".
Кроме перечисленных групп, есть обычные люди, которые уступают места слабым, держатся за поручни и соблюдают правила пользования метрополитеном. Но никто не застрахован от того, что обстоятельства могут вынудить примкнуть на время к той или иной группе метро-птиц.
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии (0)