Контактеры
Инопланетный корабль появился над центральной площадью, помигал какими-то лампочками, прогудел какой-то незатейливый мотивчик и неожиданно для всех упал в фонтан.
- Долетался, голубчик! – Возбужденно закричали горожане. – Амба тарелочке теперь.
В корабле с шипением открылся люк и перед горожанами появился самый что ни на есть настоящий инопланетянин.
- Зеленый какой, а! – Удивились горожане.
- А еще рахит у него. Или эта, как ее... когда башка большая... Гидроцефал! Вот! – Добавил кто-то.
- И лопоухий какой-то! – Галдели горожане.
- Тихо, аборигены! – неожиданно громко закричал инопланетянин. – Не умеете приветствовать – так не позорьтесь вообще. Разгалделись тут!
Толпа притихла и приготовилась слушать.
Инопланетянин внимательно посмотрел на собравшихся своими фасеточными глазами и сказал:
- Вы это.. Вы дурня-то не включайте, уважаемые. Стали и стоят. Прям столбы пограничные. Особенно эта, – он показал на женщину в полосатом свитере. – Сейчас, небось, еще хайло откроет.
- Ты не ори давай, – моментально открыла хайло женщина. – Раньше с неба только осадки падали, а сейчас мусор всякий падает. Ты прямо скажи – чего делать-то надо?
- Да! – поддержали горожане. – Мы к контакту непривычные. Мы чего делать не знаем. Песни петь там, может быть, или танцы танцевать. Или вообще уравнения какие решать.
- Главного мне позовите, дикари, – снисходительно сказал инопланетянин. - Не буду ж я тут с вами, остолопами, переговоры вести. Мне лицо доверенное нужно.
- Мэра, нешто, позвать? – задумались горожане. – Главней него у нас в городе и нет, вроде, никого.
- Фи, как мелко! – закапризничал инопланетянин. – А покрупней начальства у вас нет тут? Планетарного масштаба чтоб?
На площадь приехала машина с мигалками, откуда вышел Мэр города, с калачом в руках и в расписном кокошнике.
- Дорогие наши инопланетные гости! – сноровисто закричал мэр. – От лица руководства города, разрешите мне преподнести вот эту вот хлеб-соль и выразить пожелание, что прилетели вы с миром и с подарками!
- Не надо так орать! – поморщился инопланетянин. – Зачем столько глупой радости-то? Зачем этот пафос? Ну завоевывают вас – чего орать-то теперь?
- Кто нас завоевывает? – огляделся Мэр в поисках врага.
- Я вас завоевываю,– спокойно ответил инопланетянин. – Как представитель более развитой цивилизации. Я в принципе не очень хотел, конечно. Больно мне нужна планетка эта. Но вот авария, я вынужден оставаться здесь – теперь придется вас завоевывать. Подвиг, конечно, так себе, но делать нечего.
И вздохнул так сочувственно даже.
- Как завоевать? – возмутился Мэр. – За что? Мы тут к нему с хлебом-солью... Как к родному, такскть... А он нам тут агрессию проявляет. Завоеватель...
- Обидно, правда? – продолжил сочувствовать инопланетянин. – Вот так вот живешь-живешь, влачишь свое полурастительное существование, а тут вдруг – на тебе. Надо было мне не трогать ту тягу... Глядишь не упал бы... Улетел бы себе. А тут задел случайно и готово дело. Бух оземь и закрутилось все. Так что вина за порабощение всех вас целиком на мне. Простите, если сможете, рабы!
- Да пошел ты! Поработитель, прямо, нашелся! - распсиховался Мэр и метнул калачом в инопланетного гостя. – Выкуси!
Толпа горожан горячо приветствовала этот смелый поступок городского главы и ринулась разбирать мостовую.
- Да вы с ума, что ли, сошли?! – закричал инопланетянин. – Что за дикость такая, а? Это же больно, варвары! Хлебом, да по кумполу. Да еще кого? Вы ж задумайтесь, кому больно делаете! Властелину этой планеты! Вы отдаете себе отчет?! Это ж на субординацию сколько всего положено только что.
- Бей его! – закричали горожане и кинулись на зеленого человечка.
Инопланетянин потешно айкал от ударов и кричал:
- Ну что ж вы делаете-то, придурки?! Это ж костюм специальный – сквозь него убить не получится! Только больно сделать. И то не сильно. Да будьте ж вы умными людьми! Зачем это бессмысленное насилие?
Горожане быстро устали пинать подлого завоевателя и сели передохнуть.
- Агааа. Умаялись?! – снисходительно спросил инопланетянин. – Сдавайтесь уже. Бросьте ваши штучки. Примите судьбу свою - станьте моими рабами. У вас выбора-то и нет вовсе. А Господин я хороший. Мне жрать не надо вообще – у меня в тарелке специальная кормушка есть. И одежды мне не надо – у меня своя. Получше вашей.
- А женщин?! – с надеждой простонали горожанки. – Хоть женщин-то... Ну надругаться там или еще чего?
- Да больно надо, – отмахнулся инопланетянин. – Вы и уродливые еще к тому же.
Следующие двое суток инопланетянин айкал и пытался успокоить разбушевавшихся женщин:
- Да что я такого сказал-то, самки?! Чего взъелись-то на меня? Ну не в моем вы вкусе. Не в моем!
Женщины зверели и продолжали пинать инопланетного гостя, несмотря на усталость. Особенно усердствовали беспардонно некрасивые женщины, которых тоже было немало среди горожанок. Как, впрочем, в любом городе мира.
Мужики, по большому счету, были солидарны с инопланетным гостем, но вслух сказать что-то не осмеливались.
На пятые сутки женщины утомились. Инопланетянин бодренько поднялся с земли и сказал торжествующе:
- Вы бы видели себя сейчас – взлохмаченные, потные, косметика облупилась. Впрочем, как я и говорил – мало того, что некрасивые, еще и невыносливые.
Женщины устало отмахнулись от инопланетянина и начали прихорашиваться.
- Чувствую, сопротивление сходит на нет. – удовлетворенно вывел инопланетянин.- Оно и правильно, дорогие побежденные. Я ж и не чета другим завоевателям. У меня оружия нет вовсе. Не испепелю никого, планетку в пепел не обращу, генетических экспериментов творить не буду. Чего вам кобениться-то? Я ж ничего в общем-то и не прошу. Просто признать меня своим Господином и поклониться мне. В фигуральном, разумеется, смысле.
В толпе горожан засмеялись в предвкушении атеисты. Смех атеистов был перекрыт ревом негодования глубоко верующих людей.
- Бей его!! – закричали верующие и двинулись толпой на инопланетянина.
- Ого-го!! – закричал инопланетянин откуда-то из под кучи верующих. – Давай-давай! Во имя Господа нашего! Побоями изгоним нечистого! Пудовым кулаком да по шее окаянной!
- Молчи, исчадие! – пыхтели верующие.
- Стоооойтее! Остаааноовитеесь! – закричал вдруг мэр города.
Участковый милиционер для привлечения внимания выстрелил в воздух из табельного оружия. Все угомонились и обратились в слух.
- Горожане! – закричал мэр. – Неужели вы не видите, что мы ведем себя как дикари? Неужели вы не понимаете, что бить его бесполезно. Он же смеется над нами. Я даже предполагаю, что и стрелять в него бесполезно.
Бахнул выстрел.
- Бесполезно. – подтвердил участковый. – Хоть бы хны ему.
- Бесполезно. – подтвердил инопланетянин. – Рад, что вы умнеете не глазах. Сдавайтесь давайте, холеры.
- Сдаваться никто не будет, граждане! – радостно закричал мэр. – Я все придумал. Мы вызовем экскаватор и бетономешалку. И зальем гада этого в бетон. Пусть там и живет невредимым. И неподвижным. И слышно его не будет и видно.
- Урааа! – обрадовались горожане. – Так ему и надо. Ишь, завоеватель нашелся. Поделом!
- Вы чего удумали, гады?! – закричал инопланетянин. – Мне ж там скучно будет! И потом – бетон же тоже не вечный. Я ж когда-то выберусь.
- А! - легкомысленно отмахнулись горожане. – Это когда еще будет-то...
Работа закипела. Мэр орал в матюгальник, бульдозеристы матюкались просто так, экскаваторщик требовал поллитру за опасную работу, горожане веселились и помогали советом, верующие продолжали понемногу пинать инопланетного завоевателя.
- Стооооойте! Стоооойте!! – закричала одна из женщин. – Дайте сказать! Мне сказать дайте, а?!
- Что там еще? – недовольно спросил мэр. – Все же решили уже.
- Стойте, люди! – пылко продолжила женщина. – Остановитесь! Зачем мы это делаем все? Для чего его закапывать?
- Ну как же... – опешил мэр. – Он же не с миром прилетел. Он же завоевывать прилетел.
- Ну и чего он тут завоюет-то? – спросила женщина. – Оружия у него нет, еды ему не надо, денег тоже, женщин он не хочет.. Пусть себе бегает, дурачок, и себя властелином считает. И нам веселее будет. Зачем его в бетон-то? Зачем зверства такие? Вы ж люди.
- Ну а что? – зашевелились горожане. – В самом-то деле. Пусть себе бегает, а? Дурачок такой местный будет.
- Достопримечательность, опять же. – задумчиво сказал мэр. – Туристы будут ездить. Билеты можно продавать.
- Ну да! – сказала женщина. – Единственный город, где живет Властелин Всей Земли. Пусть даже и в шутку.
- В какую-такую шутку?! – заорал инопланетянин. – Сдавайтесь, холеры!
- Цыц там! – цыкнула женщина и для убедительности наподдала ногой. – А если мешать будет – так он с полпинка на два метра отлетает. Кому такой мешать может?
- А и верно. – сказал мэр и полез в машину за запасным хлебом-солью. – Дорогой Властелин Земли! Этим хлебом-солью мы обозначаем момент, когда от дикости и анархии мы переходим под власть разумнейшего из Правителей!
И заржал издевательски.
- Царствуй, Владыко! – гоготали горожане. – Долгия лета!
В корабле с шипением вновь отворился люк. Из корабля вышел обыкновенный белобрысый пацан в джинсах и майке.
- Мо-лод-цы! – радостно прокричал он. – Вот теперь можно и в контакт с вами вступать. Небезнадежные вы. Ответственно вам заявляю от лица внеземного разума!
- Опа! – удивились горожане. – А зеленый этот крикун – представитель чего?
- А... – отмахнулся паренек. – Дроид это. Чтоб в полете не скучать.
- Сам ты дроид, дубина! – закричал зеленый робот. – Я – Властелин Земли!
- Цыц! – сказал паренек и для убедительности наподдал ногой.
- Наш человек. – умиленно произнес мэр. – Столкуемся...
Frumich.com
Женские мифы
Женщина свято верит: мужчина прежде всего смотрит на её грудь. И не старайтесь отрицать, бесполезно. Посему, дабы не прослыть лжецом и лицемером, так и скажите: да, сначала-то я, конечно, как дурак пялился на твои сиськи, но потом поднял глаза и обомлел, насколько ты и лицом красива. Вам эта маленькая ложь вреда не принесёт, зато женщина уверует, что вы честный и эстетически образованный представитель племени охотников на мамонтов.
Женщина свято верит: она толстая. Не пытайтесь доказать ей, что она заблуждается, даже если она легко прячется за фонарным столбом. Если девушка моложе тридцати лет, упредительно уточните "ты ведь весишь килограммов сорок?", если старше тридцати - цифру 40 меняйте на 50. Запомните это как отче наш и вы избежите долгих препирательств по поводу её мнимого избыточного веса. Ругайте моделей за худобу, скажите, что ваш идеал - Мэрилин Монро, потому такую женщину есть, за что прихватить.
Женщина свято верит: всё, что вам от неё нужно - это постель. Так что не тратьте красивые слова понапрасну, исполните минимальную обязательную программу и таки получите то, что, как она думает, вам от неё нужно. А уж потом можете сказать ей то, что действительно думаете: что она обаятельна, умна, интересна и вообще в вашем вкусе. Ну, если вы именно так и думаете. И тогда уж она обязательно поверит.
Женщина свято верит: косметика и миниюбки - её лучшие друзья. И всё это мракобесие она использует не для того, чтобы понравиться вам, нет-нет-нет. Соперничество между женщинами появилось, ещё когда вокруг было одно сплошное беззвёздное ку, и не в ваших силах его остановить. Если она хочет подскакивать на час раньше, чтобы, проснувшись утром, вы увидели её ухоженное лицо, пускай. Вам ведь от этого хуже не станет, правда? Авось она ещё и завтрак успеет приготовить.
Женщина свято верит: у вас было много женщин, да и сейчас вы кобель похотливый. Не пытайтесь убедить её в обратном, вам это всё равно не удастся. Говорите о бывших подружках исключительно "они", даже если женщин у вас было всего две, включая соседку по парте, с которой вы случайно поцеловались на переменке. Если женщин у вас действительно было много, не говорите о них плохо и не увлекайтесь рассказами, хоть бы женщина вас сама и попросила. Мы хотим казаться крутыми, но на самом деле мы не такие.
Женщина свято верит: её мужчина не любит порно, анальный секс, минет, секс втроём и ролевые игры. Какой угодно мужчина, но только не её. Если вы хотите приучить её к чему-то одному или всему разом, делайте это постепенно и очень тактично. Не надо бить на "слабо", она вернёт своё возмущение сторицей, скандалами или затаённой обидой. В конце концов, вы ведь тоже не сразу приучились выносить мусор, правда?
Женщина свято верит: она умнее мужчины. Для женщины "ум" и "практичность" суть синонимы, и будь вы хоть трижды нобелевский лауреат, она всё равно будет называть вас дурачком и недотёпой. Не спорьте с ней. Вообще никогда не спорьте с женщиной, это бессмысленно. Поддакивайте ей, в конце концов, в таком положении есть свои плюсы: вы можете расслабиться и переложить бремя бытовых забот на её плечи.
Женщина свято верит: все мужчины любят пиво и футбол. Если вы не любите ни то, ни другое, ради бога, скрывайте эту страшную правду от своей женщины. Уйдите куда-нибудь вечером, вернитесь расхристанным и разгорячённым. Потому что как принимать данное зло, женщина знает, это знание передаётся на генетическом уровне из поколения в поколение, а вот как реагировать на вас, белую ворону, женщина не знает совершенно и будет вечно подозревать вас в чём-нибудь. В изменах, например.
Женщина свято верит: домашний труд - тяжёлая неблагодарная работа. Неважно, что у неё есть стиральная машина, посудомойка, моющий пылесос, химчистка за углом, духовка с грилем, кухонный комбайн и полуфабрикаты. Неважно, что вы сами покупаете продукты или по крайней мере вместе ходите в магазин, всё равно она зашивается, упаривается и мучается с домашними хлопотами. Потому что на самом деле это действительно неблагодарный труд. Если только если вы не забываете её хвалить и говорить спасибо. Уж тогда она расстарается.
Женщина свято верит: у неё безупречный вкус. Даже если она носит чёрные колготки в сеточку и белые туфли, клеит ядовито-розовые обои в спальне и каждый день изводит по три флакона лака для волос, она всё равно считает себя прирождённым дизайнером, модельером и визажистом. И вот здесь я совершенно не знаю, как вам помочь :)
Сказка о кризисе
Было темно и тихо. Вова лежал на кровати и очень хотел есть. Это колкое ощущение одновременной пустоты и жжения в желудке за долгие месяцы привычным не стало. Есть хотелось все время. Дома, в метро, на вокзале, в туалете, во сне и даже за завтраком. Вова приподнялся и сел. Кровать слабо скрипнула, на мгновение обрывая звон тишины. "Ладно, немного можно" - сказал он себе и, встав с кровати, приподнял матрас. Горох в большом холстяном мешке был равномерно распластан на досках кровати. Вова развязал мешок и взял горсть. Прохладный горох приятно лежал в руке. На кухне Вова взял маленькую кастрюлю и положил в нее горох. Затем залил водой и поставил на плиту.
Когда суп был готов, Вова с жадностью съел половину прямо из кастрюли. Потом, постояв немного, съел еще две ложки. Жжение в желудке прошло, осталась лишь пустота. Вова поставил кастрюлю и прошел в комнату родителей.
- Мам, Пап - прошептал он - Я там суп сварил. На плите.
Дождавшись сонного "угу" от матери, он вернулся к себе и лег.
В начале кризиса, когда он покупал этот мешок гороха, знакомые смеялись над ним. Люди из его поколения не привыкли запасаться едой. В их сознании не могло уложиться, что еды будет нехватать. Не той еды, которую теперь, как в советское время, называют деликатесами, а просто еды - риса, гороха, хлеба. В этом была особая жестокость нынешнего голода. Люди просто не понимали, как такое могло случиться. Куда могла деться вся еда, которой еще два года назад было так много, что портилось и выкидывалось чуть ли не больше, чем съедалось. Вова был очень благодарен своей предусмотрительности. Многое из того, что он тогда запас уже было съедено и он каждый вечер, лежа в темноте, с тревогой думал о том дне, когда закончится мешок гороха, который он хранил под матрасом. Тепло постепенно расползлось по животу, а потом и по всему телу. Вова закрыл глаза и заснул.
Весь следующий день он работал на разгрузке вагонов на запасных путях Павелецкого вокзала. С темного октябрьского неба моросил мелкий дождь. Носить ящики было скользко и неудобно, а вчерашние мозоли начали ныть как только он поднял первый. Возвращаясь к вагону налегке, Вова замедлял шаг и вдыхал полной грудью холодный воздух. В двенадцать с чем-то он услышал короткий сигнал бригадирского свистка. На обед каждому рабочему выдавали миску картофельного супа, луковицу и четверть стакана спирта, разбавленного водой. Обед всегда был главным событием дня, как окончание изнурительного подъема, после которого начинается спуск. Работать после обеда всегда становилось легче. Но когда к концу дня спирт выветривался, сил практически не оставалось. К моменту, когда Вова услышал свисток, знаменующий конец рабочего дня, он уже закончил разгружать свой вагон и сидел на одном из ящиков, свесив голову. Он курил, остановив потухший взгляд на заплеванном асфальте. Потом тяжело встал и отправился в кассу получить заработанное за день.
Несколько грузчиков выстроились в кассу. Они стояли молча. Вова подошел к последнему и встал за ним. Шум дороги не долетал до этой части вокзала. Равномерный гул ветра прерывался редкими репликами кассирши:
- Распишитесь.
Вова смотрел на короткостриженный затылок впередистоящего и ни о чем не думал. Он только заметил, что грязная корчиневая кепка из вельвета смотрелась очень логичным продолжением серой головы. Над очередью стоял запах пота и испарившегося спирта.
- Вы последний? - услшал он приятный женский голос из-за спины.
Он равернулся вполоборота и сказал: - Да.
Он увидел невысокую девушку. Светлая челка спускалась к тонким бровям, а глаза светились открыто и ясно. Он смутился и повернулся обратно. Девушка была очень красивая, и он чувстовал ее взгляд на себе. Голова слегка кружилась и ему показалось, что он шатается. Он прикусил губу, чтобы взять себя в руки и постарался придать своей осанке и плечам расслабленный, непринужденный вид. "В конце концов, взрослый человек." - сказал он себе и опять повернулся к девушке. Она смотрела на него все тем-же ясным, но теперь слегка вопросительным взглядом. Он смутился и простой вопрос, которым он хотел завязать разговор, сухим комочком застрял в горле.
- Привет - сказала она и улыбнулась.
Он тоже улыбнулся и смущение мгновенно пропало.
- Привет - сказал он. От ее взгляда по всему телу разлилось тепло, а за ушами побежали мурашки. - Вова - представился он.
- Вот как? - насмешливо сказала она. Потом смягчила улыбку и протянула руку: - Настя.
Он нежно взял ее руку и аккуратно сжал: - Здравствуй, Настя. По-моему, ты очень красивая.
- Знаю. А ты грузчик?
Он отпустил руку и быстро заговорил:
- Да, но это только временно. Вообще я химик-фармацевт. Но сейчас сложно такую работу найти...
Она рассмеялась:
- Ладно, прости, я знаю. Я сама в МГИМО учусь, а здесь вот на складе убираюсь. Ужас. Никогда бы не подумала, что буду уборщицей работать. - она притворно подняла брови, поджала губы и покачала головой. Потом опять рассмеялась.
Он смотрел на ее губы и ему очень хотелось поцеловать ее.
Когда они подошли к кассе, Вова с воодушевлением рассказывал, что он даже видит в кризисе положительную возможность воспитать дух. Настя улыбалась и, он видел, изредка смотрела на его губы. Он пропустил Настю вперед. Кассирша выдала ей таллон на килограмм белого хлеба и сто грамм молочных продуктов. Настя расписалась, сказала "Спасибо" и отошла. Он постарался как можно быстрее взять таллоны, но когда увидел, что она не уходит, а ждет его, успокоился.
- Мне еще шоколадку дали - сказал он, подходя к Насте и показывая плитку "Alpen Gold".
- Тоже что-ли в грузчики пойти - сказала она задумчиво.
- Не надо - сказал Вова и отдал ей шоколад.
- Спасибо - улыбнулась она.
Вова смотрел на ее приветливое лицо и был уверен, что она не откажется провести с ним время, но его голос все-таки дрогнул и сорвался:
- Ты сейчас никуда не торопишься? Может, погуляем?
- С удовольствием.
Они вышли из Павелецкого вокзала и пошли по Новокузнецкой улице. Дождь уже кончился, а воздух был свеж. Было прохладно, но ее присутсивие пьянило Вову и ему было очень легко и хорошо. Они несколько раз сворачивали на маленькие улицы и незаметно вышли на набережную. Они пошли вдоль реки и он осторожно взял ее за руку.
Потом они остановились, и он повернул ее к себе. Она смотрела на него снизу-вверх. Ее глаза блестели.
- Тебе далеко до общежития? - спросил он.
Она отстранилась:
- Могу успеть на метро - сказала она.
- Нет, прости, я не то имею в виду. Я сегодня ночью работаю. Если хочешь, переночуешь на моей кровати. Я приду утром и провожу тебя до института.
Она стояла в нерешительности.
- Пожалуйста - сказал он и слегка сжал ее плечи. - Я не хочу тебя отпускать.
Она кивнула и опустила взгляд.
Родители Вовы не ожидали, что он вернется не один, но встретили Настю очень радушно. Мама, нежно улыбаясь, поздоровалась с Настей и поцеловала сына.
- Мойте руки и проходите. Я пожарила гороховых котлет. - сказала она проходя на кухню.
После ужина Настя поблагодарила Вовину маму:
- Все было замечательно. Вы очень хорошая. Спасибо.
Они убрали со стола. Мама сказала, что сама вымоет посуду. Настя попыталась протестовать, но Вова взял ее за руку и отвел в свою комнату.
Она повернулась к нему и осторожно взялась за него второй рукой.
- Знаешь, - сказала она - я была очень голодна.
Он обнял ее.
- Ляжешь на мою кровать - сказал он - я вернусь утром, ни о чем не тревожься. Теперь все будет хорошо.
Когда мама домыла посуду, Вова уже одевался в корридоре.
- Вернусь утром. - сказал он в полголоса - Настю к себе положил.
- Осторожней на работе - сказала мама, поцеловала его и ушла в свою комнату.
Через полчаса Вовины родители уже были в кровати. Они лежали тихо, но не спали и смотрели на серый потолок. Мама повернулась на бок и кровать скрипнула. Отец тяжело вздохнул.
- Там же горох, под матрасом - шепнул он в темноте.
- Да не почувствует - через некоторое время ответила мать - не принцесса.
Вова вернулся под утро. Он долго возился с замком. Оказалось не заперто. Он вошел и стал раздеваться. Кое-как, не нагибаясь, стряхнул ботнки . На вешалке не было свободного крючка, и он бросил телогрейку прямо на пол. Из комнаты родителей показалась мать.
- Шумишь так - сказала она, кутаясь в шерстяную шаль.
Вова оперся рукой о стену и посмотрел на мать - вяло, не фокусируя взгляда.
- А Настя где? - спросил он.
Мать постояла секунду, потом озабоченно прошла в Вовину комнату, дверь которой была открыта настеж. Кровать была необыкновенно пустой. На голых досках не было ничего. Матрас лежал в стороне, на полу. Мать подошла к кровати. Вова смотрел на нее со спины и молчал. Ее фигура съежилась, плечи опустились и мелко тряслись. Через некоторое время она села и начала медленно видить ладонью по доскам.
- Стало быть, горох почувствовала - слабым голосом сказала она и беззвучно заплакала.
Вова подошел к матрасу и задумчиво встал над ним, засунув руки в карманы.
- Я ее найду, - сказал он сдавленным голосом. И тихо добавил - суку.
Darkoboar
Инопланетный корабль появился над центральной площадью, помигал какими-то лампочками, прогудел какой-то незатейливый мотивчик и неожиданно для всех упал в фонтан.
- Долетался, голубчик! – Возбужденно закричали горожане. – Амба тарелочке теперь.
В корабле с шипением открылся люк и перед горожанами появился самый что ни на есть настоящий инопланетянин.
- Зеленый какой, а! – Удивились горожане.
- А еще рахит у него. Или эта, как ее... когда башка большая... Гидроцефал! Вот! – Добавил кто-то.
- И лопоухий какой-то! – Галдели горожане.
- Тихо, аборигены! – неожиданно громко закричал инопланетянин. – Не умеете приветствовать – так не позорьтесь вообще. Разгалделись тут!
Толпа притихла и приготовилась слушать.
Инопланетянин внимательно посмотрел на собравшихся своими фасеточными глазами и сказал:
- Вы это.. Вы дурня-то не включайте, уважаемые. Стали и стоят. Прям столбы пограничные. Особенно эта, – он показал на женщину в полосатом свитере. – Сейчас, небось, еще хайло откроет.
- Ты не ори давай, – моментально открыла хайло женщина. – Раньше с неба только осадки падали, а сейчас мусор всякий падает. Ты прямо скажи – чего делать-то надо?
- Да! – поддержали горожане. – Мы к контакту непривычные. Мы чего делать не знаем. Песни петь там, может быть, или танцы танцевать. Или вообще уравнения какие решать.
- Главного мне позовите, дикари, – снисходительно сказал инопланетянин. - Не буду ж я тут с вами, остолопами, переговоры вести. Мне лицо доверенное нужно.
- Мэра, нешто, позвать? – задумались горожане. – Главней него у нас в городе и нет, вроде, никого.
- Фи, как мелко! – закапризничал инопланетянин. – А покрупней начальства у вас нет тут? Планетарного масштаба чтоб?
На площадь приехала машина с мигалками, откуда вышел Мэр города, с калачом в руках и в расписном кокошнике.
- Дорогие наши инопланетные гости! – сноровисто закричал мэр. – От лица руководства города, разрешите мне преподнести вот эту вот хлеб-соль и выразить пожелание, что прилетели вы с миром и с подарками!
- Не надо так орать! – поморщился инопланетянин. – Зачем столько глупой радости-то? Зачем этот пафос? Ну завоевывают вас – чего орать-то теперь?
- Кто нас завоевывает? – огляделся Мэр в поисках врага.
- Я вас завоевываю,– спокойно ответил инопланетянин. – Как представитель более развитой цивилизации. Я в принципе не очень хотел, конечно. Больно мне нужна планетка эта. Но вот авария, я вынужден оставаться здесь – теперь придется вас завоевывать. Подвиг, конечно, так себе, но делать нечего.
И вздохнул так сочувственно даже.
- Как завоевать? – возмутился Мэр. – За что? Мы тут к нему с хлебом-солью... Как к родному, такскть... А он нам тут агрессию проявляет. Завоеватель...
- Обидно, правда? – продолжил сочувствовать инопланетянин. – Вот так вот живешь-живешь, влачишь свое полурастительное существование, а тут вдруг – на тебе. Надо было мне не трогать ту тягу... Глядишь не упал бы... Улетел бы себе. А тут задел случайно и готово дело. Бух оземь и закрутилось все. Так что вина за порабощение всех вас целиком на мне. Простите, если сможете, рабы!
- Да пошел ты! Поработитель, прямо, нашелся! - распсиховался Мэр и метнул калачом в инопланетного гостя. – Выкуси!
Толпа горожан горячо приветствовала этот смелый поступок городского главы и ринулась разбирать мостовую.
- Да вы с ума, что ли, сошли?! – закричал инопланетянин. – Что за дикость такая, а? Это же больно, варвары! Хлебом, да по кумполу. Да еще кого? Вы ж задумайтесь, кому больно делаете! Властелину этой планеты! Вы отдаете себе отчет?! Это ж на субординацию сколько всего положено только что.
- Бей его! – закричали горожане и кинулись на зеленого человечка.
Инопланетянин потешно айкал от ударов и кричал:
- Ну что ж вы делаете-то, придурки?! Это ж костюм специальный – сквозь него убить не получится! Только больно сделать. И то не сильно. Да будьте ж вы умными людьми! Зачем это бессмысленное насилие?
Горожане быстро устали пинать подлого завоевателя и сели передохнуть.
- Агааа. Умаялись?! – снисходительно спросил инопланетянин. – Сдавайтесь уже. Бросьте ваши штучки. Примите судьбу свою - станьте моими рабами. У вас выбора-то и нет вовсе. А Господин я хороший. Мне жрать не надо вообще – у меня в тарелке специальная кормушка есть. И одежды мне не надо – у меня своя. Получше вашей.
- А женщин?! – с надеждой простонали горожанки. – Хоть женщин-то... Ну надругаться там или еще чего?
- Да больно надо, – отмахнулся инопланетянин. – Вы и уродливые еще к тому же.
Следующие двое суток инопланетянин айкал и пытался успокоить разбушевавшихся женщин:
- Да что я такого сказал-то, самки?! Чего взъелись-то на меня? Ну не в моем вы вкусе. Не в моем!
Женщины зверели и продолжали пинать инопланетного гостя, несмотря на усталость. Особенно усердствовали беспардонно некрасивые женщины, которых тоже было немало среди горожанок. Как, впрочем, в любом городе мира.
Мужики, по большому счету, были солидарны с инопланетным гостем, но вслух сказать что-то не осмеливались.
На пятые сутки женщины утомились. Инопланетянин бодренько поднялся с земли и сказал торжествующе:
- Вы бы видели себя сейчас – взлохмаченные, потные, косметика облупилась. Впрочем, как я и говорил – мало того, что некрасивые, еще и невыносливые.
Женщины устало отмахнулись от инопланетянина и начали прихорашиваться.
- Чувствую, сопротивление сходит на нет. – удовлетворенно вывел инопланетянин.- Оно и правильно, дорогие побежденные. Я ж и не чета другим завоевателям. У меня оружия нет вовсе. Не испепелю никого, планетку в пепел не обращу, генетических экспериментов творить не буду. Чего вам кобениться-то? Я ж ничего в общем-то и не прошу. Просто признать меня своим Господином и поклониться мне. В фигуральном, разумеется, смысле.
В толпе горожан засмеялись в предвкушении атеисты. Смех атеистов был перекрыт ревом негодования глубоко верующих людей.
- Бей его!! – закричали верующие и двинулись толпой на инопланетянина.
- Ого-го!! – закричал инопланетянин откуда-то из под кучи верующих. – Давай-давай! Во имя Господа нашего! Побоями изгоним нечистого! Пудовым кулаком да по шее окаянной!
- Молчи, исчадие! – пыхтели верующие.
- Стоооойтее! Остаааноовитеесь! – закричал вдруг мэр города.
Участковый милиционер для привлечения внимания выстрелил в воздух из табельного оружия. Все угомонились и обратились в слух.
- Горожане! – закричал мэр. – Неужели вы не видите, что мы ведем себя как дикари? Неужели вы не понимаете, что бить его бесполезно. Он же смеется над нами. Я даже предполагаю, что и стрелять в него бесполезно.
Бахнул выстрел.
- Бесполезно. – подтвердил участковый. – Хоть бы хны ему.
- Бесполезно. – подтвердил инопланетянин. – Рад, что вы умнеете не глазах. Сдавайтесь давайте, холеры.
- Сдаваться никто не будет, граждане! – радостно закричал мэр. – Я все придумал. Мы вызовем экскаватор и бетономешалку. И зальем гада этого в бетон. Пусть там и живет невредимым. И неподвижным. И слышно его не будет и видно.
- Урааа! – обрадовались горожане. – Так ему и надо. Ишь, завоеватель нашелся. Поделом!
- Вы чего удумали, гады?! – закричал инопланетянин. – Мне ж там скучно будет! И потом – бетон же тоже не вечный. Я ж когда-то выберусь.
- А! - легкомысленно отмахнулись горожане. – Это когда еще будет-то...
Работа закипела. Мэр орал в матюгальник, бульдозеристы матюкались просто так, экскаваторщик требовал поллитру за опасную работу, горожане веселились и помогали советом, верующие продолжали понемногу пинать инопланетного завоевателя.
- Стооооойте! Стоооойте!! – закричала одна из женщин. – Дайте сказать! Мне сказать дайте, а?!
- Что там еще? – недовольно спросил мэр. – Все же решили уже.
- Стойте, люди! – пылко продолжила женщина. – Остановитесь! Зачем мы это делаем все? Для чего его закапывать?
- Ну как же... – опешил мэр. – Он же не с миром прилетел. Он же завоевывать прилетел.
- Ну и чего он тут завоюет-то? – спросила женщина. – Оружия у него нет, еды ему не надо, денег тоже, женщин он не хочет.. Пусть себе бегает, дурачок, и себя властелином считает. И нам веселее будет. Зачем его в бетон-то? Зачем зверства такие? Вы ж люди.
- Ну а что? – зашевелились горожане. – В самом-то деле. Пусть себе бегает, а? Дурачок такой местный будет.
- Достопримечательность, опять же. – задумчиво сказал мэр. – Туристы будут ездить. Билеты можно продавать.
- Ну да! – сказала женщина. – Единственный город, где живет Властелин Всей Земли. Пусть даже и в шутку.
- В какую-такую шутку?! – заорал инопланетянин. – Сдавайтесь, холеры!
- Цыц там! – цыкнула женщина и для убедительности наподдала ногой. – А если мешать будет – так он с полпинка на два метра отлетает. Кому такой мешать может?
- А и верно. – сказал мэр и полез в машину за запасным хлебом-солью. – Дорогой Властелин Земли! Этим хлебом-солью мы обозначаем момент, когда от дикости и анархии мы переходим под власть разумнейшего из Правителей!
И заржал издевательски.
- Царствуй, Владыко! – гоготали горожане. – Долгия лета!
В корабле с шипением вновь отворился люк. Из корабля вышел обыкновенный белобрысый пацан в джинсах и майке.
- Мо-лод-цы! – радостно прокричал он. – Вот теперь можно и в контакт с вами вступать. Небезнадежные вы. Ответственно вам заявляю от лица внеземного разума!
- Опа! – удивились горожане. – А зеленый этот крикун – представитель чего?
- А... – отмахнулся паренек. – Дроид это. Чтоб в полете не скучать.
- Сам ты дроид, дубина! – закричал зеленый робот. – Я – Властелин Земли!
- Цыц! – сказал паренек и для убедительности наподдал ногой.
- Наш человек. – умиленно произнес мэр. – Столкуемся...
Frumich.com
Женские мифы
Женщина свято верит: мужчина прежде всего смотрит на её грудь. И не старайтесь отрицать, бесполезно. Посему, дабы не прослыть лжецом и лицемером, так и скажите: да, сначала-то я, конечно, как дурак пялился на твои сиськи, но потом поднял глаза и обомлел, насколько ты и лицом красива. Вам эта маленькая ложь вреда не принесёт, зато женщина уверует, что вы честный и эстетически образованный представитель племени охотников на мамонтов.
Женщина свято верит: она толстая. Не пытайтесь доказать ей, что она заблуждается, даже если она легко прячется за фонарным столбом. Если девушка моложе тридцати лет, упредительно уточните "ты ведь весишь килограммов сорок?", если старше тридцати - цифру 40 меняйте на 50. Запомните это как отче наш и вы избежите долгих препирательств по поводу её мнимого избыточного веса. Ругайте моделей за худобу, скажите, что ваш идеал - Мэрилин Монро, потому такую женщину есть, за что прихватить.
Женщина свято верит: всё, что вам от неё нужно - это постель. Так что не тратьте красивые слова понапрасну, исполните минимальную обязательную программу и таки получите то, что, как она думает, вам от неё нужно. А уж потом можете сказать ей то, что действительно думаете: что она обаятельна, умна, интересна и вообще в вашем вкусе. Ну, если вы именно так и думаете. И тогда уж она обязательно поверит.
Женщина свято верит: косметика и миниюбки - её лучшие друзья. И всё это мракобесие она использует не для того, чтобы понравиться вам, нет-нет-нет. Соперничество между женщинами появилось, ещё когда вокруг было одно сплошное беззвёздное ку, и не в ваших силах его остановить. Если она хочет подскакивать на час раньше, чтобы, проснувшись утром, вы увидели её ухоженное лицо, пускай. Вам ведь от этого хуже не станет, правда? Авось она ещё и завтрак успеет приготовить.
Женщина свято верит: у вас было много женщин, да и сейчас вы кобель похотливый. Не пытайтесь убедить её в обратном, вам это всё равно не удастся. Говорите о бывших подружках исключительно "они", даже если женщин у вас было всего две, включая соседку по парте, с которой вы случайно поцеловались на переменке. Если женщин у вас действительно было много, не говорите о них плохо и не увлекайтесь рассказами, хоть бы женщина вас сама и попросила. Мы хотим казаться крутыми, но на самом деле мы не такие.
Женщина свято верит: её мужчина не любит порно, анальный секс, минет, секс втроём и ролевые игры. Какой угодно мужчина, но только не её. Если вы хотите приучить её к чему-то одному или всему разом, делайте это постепенно и очень тактично. Не надо бить на "слабо", она вернёт своё возмущение сторицей, скандалами или затаённой обидой. В конце концов, вы ведь тоже не сразу приучились выносить мусор, правда?
Женщина свято верит: она умнее мужчины. Для женщины "ум" и "практичность" суть синонимы, и будь вы хоть трижды нобелевский лауреат, она всё равно будет называть вас дурачком и недотёпой. Не спорьте с ней. Вообще никогда не спорьте с женщиной, это бессмысленно. Поддакивайте ей, в конце концов, в таком положении есть свои плюсы: вы можете расслабиться и переложить бремя бытовых забот на её плечи.
Женщина свято верит: все мужчины любят пиво и футбол. Если вы не любите ни то, ни другое, ради бога, скрывайте эту страшную правду от своей женщины. Уйдите куда-нибудь вечером, вернитесь расхристанным и разгорячённым. Потому что как принимать данное зло, женщина знает, это знание передаётся на генетическом уровне из поколения в поколение, а вот как реагировать на вас, белую ворону, женщина не знает совершенно и будет вечно подозревать вас в чём-нибудь. В изменах, например.
Женщина свято верит: домашний труд - тяжёлая неблагодарная работа. Неважно, что у неё есть стиральная машина, посудомойка, моющий пылесос, химчистка за углом, духовка с грилем, кухонный комбайн и полуфабрикаты. Неважно, что вы сами покупаете продукты или по крайней мере вместе ходите в магазин, всё равно она зашивается, упаривается и мучается с домашними хлопотами. Потому что на самом деле это действительно неблагодарный труд. Если только если вы не забываете её хвалить и говорить спасибо. Уж тогда она расстарается.
Женщина свято верит: у неё безупречный вкус. Даже если она носит чёрные колготки в сеточку и белые туфли, клеит ядовито-розовые обои в спальне и каждый день изводит по три флакона лака для волос, она всё равно считает себя прирождённым дизайнером, модельером и визажистом. И вот здесь я совершенно не знаю, как вам помочь :)
Сказка о кризисе
Было темно и тихо. Вова лежал на кровати и очень хотел есть. Это колкое ощущение одновременной пустоты и жжения в желудке за долгие месяцы привычным не стало. Есть хотелось все время. Дома, в метро, на вокзале, в туалете, во сне и даже за завтраком. Вова приподнялся и сел. Кровать слабо скрипнула, на мгновение обрывая звон тишины. "Ладно, немного можно" - сказал он себе и, встав с кровати, приподнял матрас. Горох в большом холстяном мешке был равномерно распластан на досках кровати. Вова развязал мешок и взял горсть. Прохладный горох приятно лежал в руке. На кухне Вова взял маленькую кастрюлю и положил в нее горох. Затем залил водой и поставил на плиту.
Когда суп был готов, Вова с жадностью съел половину прямо из кастрюли. Потом, постояв немного, съел еще две ложки. Жжение в желудке прошло, осталась лишь пустота. Вова поставил кастрюлю и прошел в комнату родителей.
- Мам, Пап - прошептал он - Я там суп сварил. На плите.
Дождавшись сонного "угу" от матери, он вернулся к себе и лег.
В начале кризиса, когда он покупал этот мешок гороха, знакомые смеялись над ним. Люди из его поколения не привыкли запасаться едой. В их сознании не могло уложиться, что еды будет нехватать. Не той еды, которую теперь, как в советское время, называют деликатесами, а просто еды - риса, гороха, хлеба. В этом была особая жестокость нынешнего голода. Люди просто не понимали, как такое могло случиться. Куда могла деться вся еда, которой еще два года назад было так много, что портилось и выкидывалось чуть ли не больше, чем съедалось. Вова был очень благодарен своей предусмотрительности. Многое из того, что он тогда запас уже было съедено и он каждый вечер, лежа в темноте, с тревогой думал о том дне, когда закончится мешок гороха, который он хранил под матрасом. Тепло постепенно расползлось по животу, а потом и по всему телу. Вова закрыл глаза и заснул.
Весь следующий день он работал на разгрузке вагонов на запасных путях Павелецкого вокзала. С темного октябрьского неба моросил мелкий дождь. Носить ящики было скользко и неудобно, а вчерашние мозоли начали ныть как только он поднял первый. Возвращаясь к вагону налегке, Вова замедлял шаг и вдыхал полной грудью холодный воздух. В двенадцать с чем-то он услышал короткий сигнал бригадирского свистка. На обед каждому рабочему выдавали миску картофельного супа, луковицу и четверть стакана спирта, разбавленного водой. Обед всегда был главным событием дня, как окончание изнурительного подъема, после которого начинается спуск. Работать после обеда всегда становилось легче. Но когда к концу дня спирт выветривался, сил практически не оставалось. К моменту, когда Вова услышал свисток, знаменующий конец рабочего дня, он уже закончил разгружать свой вагон и сидел на одном из ящиков, свесив голову. Он курил, остановив потухший взгляд на заплеванном асфальте. Потом тяжело встал и отправился в кассу получить заработанное за день.
Несколько грузчиков выстроились в кассу. Они стояли молча. Вова подошел к последнему и встал за ним. Шум дороги не долетал до этой части вокзала. Равномерный гул ветра прерывался редкими репликами кассирши:
- Распишитесь.
Вова смотрел на короткостриженный затылок впередистоящего и ни о чем не думал. Он только заметил, что грязная корчиневая кепка из вельвета смотрелась очень логичным продолжением серой головы. Над очередью стоял запах пота и испарившегося спирта.
- Вы последний? - услшал он приятный женский голос из-за спины.
Он равернулся вполоборота и сказал: - Да.
Он увидел невысокую девушку. Светлая челка спускалась к тонким бровям, а глаза светились открыто и ясно. Он смутился и повернулся обратно. Девушка была очень красивая, и он чувстовал ее взгляд на себе. Голова слегка кружилась и ему показалось, что он шатается. Он прикусил губу, чтобы взять себя в руки и постарался придать своей осанке и плечам расслабленный, непринужденный вид. "В конце концов, взрослый человек." - сказал он себе и опять повернулся к девушке. Она смотрела на него все тем-же ясным, но теперь слегка вопросительным взглядом. Он смутился и простой вопрос, которым он хотел завязать разговор, сухим комочком застрял в горле.
- Привет - сказала она и улыбнулась.
Он тоже улыбнулся и смущение мгновенно пропало.
- Привет - сказал он. От ее взгляда по всему телу разлилось тепло, а за ушами побежали мурашки. - Вова - представился он.
- Вот как? - насмешливо сказала она. Потом смягчила улыбку и протянула руку: - Настя.
Он нежно взял ее руку и аккуратно сжал: - Здравствуй, Настя. По-моему, ты очень красивая.
- Знаю. А ты грузчик?
Он отпустил руку и быстро заговорил:
- Да, но это только временно. Вообще я химик-фармацевт. Но сейчас сложно такую работу найти...
Она рассмеялась:
- Ладно, прости, я знаю. Я сама в МГИМО учусь, а здесь вот на складе убираюсь. Ужас. Никогда бы не подумала, что буду уборщицей работать. - она притворно подняла брови, поджала губы и покачала головой. Потом опять рассмеялась.
Он смотрел на ее губы и ему очень хотелось поцеловать ее.
Когда они подошли к кассе, Вова с воодушевлением рассказывал, что он даже видит в кризисе положительную возможность воспитать дух. Настя улыбалась и, он видел, изредка смотрела на его губы. Он пропустил Настю вперед. Кассирша выдала ей таллон на килограмм белого хлеба и сто грамм молочных продуктов. Настя расписалась, сказала "Спасибо" и отошла. Он постарался как можно быстрее взять таллоны, но когда увидел, что она не уходит, а ждет его, успокоился.
- Мне еще шоколадку дали - сказал он, подходя к Насте и показывая плитку "Alpen Gold".
- Тоже что-ли в грузчики пойти - сказала она задумчиво.
- Не надо - сказал Вова и отдал ей шоколад.
- Спасибо - улыбнулась она.
Вова смотрел на ее приветливое лицо и был уверен, что она не откажется провести с ним время, но его голос все-таки дрогнул и сорвался:
- Ты сейчас никуда не торопишься? Может, погуляем?
- С удовольствием.
Они вышли из Павелецкого вокзала и пошли по Новокузнецкой улице. Дождь уже кончился, а воздух был свеж. Было прохладно, но ее присутсивие пьянило Вову и ему было очень легко и хорошо. Они несколько раз сворачивали на маленькие улицы и незаметно вышли на набережную. Они пошли вдоль реки и он осторожно взял ее за руку.
Потом они остановились, и он повернул ее к себе. Она смотрела на него снизу-вверх. Ее глаза блестели.
- Тебе далеко до общежития? - спросил он.
Она отстранилась:
- Могу успеть на метро - сказала она.
- Нет, прости, я не то имею в виду. Я сегодня ночью работаю. Если хочешь, переночуешь на моей кровати. Я приду утром и провожу тебя до института.
Она стояла в нерешительности.
- Пожалуйста - сказал он и слегка сжал ее плечи. - Я не хочу тебя отпускать.
Она кивнула и опустила взгляд.
Родители Вовы не ожидали, что он вернется не один, но встретили Настю очень радушно. Мама, нежно улыбаясь, поздоровалась с Настей и поцеловала сына.
- Мойте руки и проходите. Я пожарила гороховых котлет. - сказала она проходя на кухню.
После ужина Настя поблагодарила Вовину маму:
- Все было замечательно. Вы очень хорошая. Спасибо.
Они убрали со стола. Мама сказала, что сама вымоет посуду. Настя попыталась протестовать, но Вова взял ее за руку и отвел в свою комнату.
Она повернулась к нему и осторожно взялась за него второй рукой.
- Знаешь, - сказала она - я была очень голодна.
Он обнял ее.
- Ляжешь на мою кровать - сказал он - я вернусь утром, ни о чем не тревожься. Теперь все будет хорошо.
Когда мама домыла посуду, Вова уже одевался в корридоре.
- Вернусь утром. - сказал он в полголоса - Настю к себе положил.
- Осторожней на работе - сказала мама, поцеловала его и ушла в свою комнату.
Через полчаса Вовины родители уже были в кровати. Они лежали тихо, но не спали и смотрели на серый потолок. Мама повернулась на бок и кровать скрипнула. Отец тяжело вздохнул.
- Там же горох, под матрасом - шепнул он в темноте.
- Да не почувствует - через некоторое время ответила мать - не принцесса.
Вова вернулся под утро. Он долго возился с замком. Оказалось не заперто. Он вошел и стал раздеваться. Кое-как, не нагибаясь, стряхнул ботнки . На вешалке не было свободного крючка, и он бросил телогрейку прямо на пол. Из комнаты родителей показалась мать.
- Шумишь так - сказала она, кутаясь в шерстяную шаль.
Вова оперся рукой о стену и посмотрел на мать - вяло, не фокусируя взгляда.
- А Настя где? - спросил он.
Мать постояла секунду, потом озабоченно прошла в Вовину комнату, дверь которой была открыта настеж. Кровать была необыкновенно пустой. На голых досках не было ничего. Матрас лежал в стороне, на полу. Мать подошла к кровати. Вова смотрел на нее со спины и молчал. Ее фигура съежилась, плечи опустились и мелко тряслись. Через некоторое время она села и начала медленно видить ладонью по доскам.
- Стало быть, горох почувствовала - слабым голосом сказала она и беззвучно заплакала.
Вова подошел к матрасу и задумчиво встал над ним, засунув руки в карманы.
- Я ее найду, - сказал он сдавленным голосом. И тихо добавил - суку.
Darkoboar
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии (0)